Seroprevalence of hepatitis E virus (Hepeviridae: Orthohepevirus: Orthohepevirus A) among pregnant women in the highly endemic region of Kyrgyzstan

Cover Page


Cite item

Full Text

Abstract

Introduction. Hepatitis E (HE) is an important public health problem worldwide and is especially significant for pregnant women, among whom the associated mortality rate reaches 25%. The distribution of HE serological markers in this cohort in the endemic regions of Central Asia is poorly understood. The aim of the study was to assess the seroprevalence of HEV among pregnant women in the region of Kyrgyzstan where an increased incidence of HE is reported.

Material and methods. Blood serum of pregnant women, obtained from medical institutions in Bishkek, city of Osh and Osh region in the period from September 2016 to October 2019, and the control group of clinically healthy women were tested using the test systems “DS-IFA-ANTI-HEV-G” and “DS-IFA-ANTI-HEV-M” (NPO “Diagnostic Systems”, Russia).

Results. IgG antibodies to HEV were detected in 87 (5.9%) of 1472 examined pregnant women, IgM antibodies -in 64 (4.8%) of 1378, while 5 (0.34%) samples were simultaneously positive for IgG and IgM antibodies. The rates of detection of antibodies to HEV in women of three age categories from 17 to 36 years old in the studied and control groups were similar. The analysis of the seasonal dynamics of HEV seroprevalence in pregnant women in the period from February to September 2019 showed a tendency towards an increase in the values of the positivity coefficient of specific IgM antibodies by the beginning of the autumn. Antibodies to HEV were detected with highest frequency in women from Osh region.

Conclusions. A high risk of HEV infection for pregnant women in the surveyed region had been shown.

Full Text

Введение

Гепатит Е (ГЕ) является значимой проблемой общественного здравоохранения как в развивающихся, так и в промышленно развитых странах. Ежегодно в мире регистрируется до 20 млн случаев заболевания. В 2015 г. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) сообщила о 44 тыс. летальных исходов ГЕ в мире, что составило 3,3% смертности от вирусных гепатитов [1]. В среднем летальность при ГЕ варьирует от 0,2 до 4% [2], но этот показатель может быть значительно выше в группах риска, таких как дети младшего возраста [3, 4], пациенты с ранее диагностированными печёночными патологиями [5] и беременные [6], смертность которых при ГЕ на третьем триместре беременности достигает 25% [2].

Инкубационный период ГЕ варьирует от 2 до 10 нед, симптомы включают анорексию, лихорадку, желтуху, миалгию, абдоминальные боли, боли в спине, сыпь, артралгию, тошноту, рвоту [1][7]. По некоторым данным, на долю ГЕ приходится от 30 до 70% всех случаев острого спорадического гепатита [8] и он является одной из основных причин острой печёночной недостаточности [9]. Передача возбудителя заболевания – вируса гепатита Е (ВГЕ) осуществляется в основном фекально-оральным путём через употребление загрязнённой питьевой воды и пищи, доказана также зоонозная передача [10][11]. Кроме того, были зафиксированы вертикальная [6] и парентеральная передача вируса [12][13]. Серологическим маркером острого или недавно перенесённого ГЕ служат IgM-антитела к ВГЕ, они появляются в крови заболевших в течение первых 2 нед желтушного периода и могут обнаруживаться в течение 5 мес после начала заболевания [14]. Специфические IgGантитела, которые в острой фазе ГЕ появляются одновременно или вскоре после IgM-антител и могут длительно персистировать в крови переболевших [15], в основном рассматриваются как индикатор перенесённой инфекции и обычно служат маркером серопревалентности ВГЕ. Важный диагностический признак острого ГЕ – обнаружение вирусной РНК в биологических и клинических образцах (в сыворотке крови, фекалиях, биоптатах печени), однако молекулярно-биологические методы диагностики имеют ограничения в связи с коротким периодом вирусемии при ГЕ. Европейская ассоциация по изучению печени (EASL) рекомендует следующие критерии для клинической диагностики острого ГЕ: одновременное присутствие в пробах РНК ВГЕ и специфических IgM- и/или IgG-антител, а также повышение титров IgG-антител на фоне присутствия IgM-антител, выявление антигена ВГЕ. В качестве критериев хронического ГЕ рассматривают обнаружение РНК ВГЕ и антигена ВГЕ в течение более 3 мес. О перенесённой инфекции судят по присутствию IgG в образцах [16].

Подобно другим странам Центральной Азии – бывшим республикам СССР, Кыргызстан относится к гиперэндемичным по ГЕ регионам. Истинные масштабы распространения этой инфекции в стране мало изучены. Данные дозорного эпидемиологического надзора за острым вирусным гепатитом (ОВГ), организованного на базе Республиканского научно-практического центра по контролю вирусных гепатитов при Научно-производственном объединении «Профилактическая медицина» (Бишкек, Кыргызстан), свидетельствуют об увеличении доли случаев вирусных гепатитов неизвестной этиологии с 12,9% в 2012 г. до 17,8% в 2014 г. Сероэпидемиологические исследования, проведённые в разные годы, показали, что на ГЕ приходится от 0,9% [17] до 32% [18] случаев ОВГ в Кыргызской Республике. Распределение частоты обнаружения антител к ВГЕ по регионам республики неоднородно: высокий уровень серопревалентности среди пациентов с диагнозом ОВГ и среди условно здорового населения выявлен в Бишкеке и регионах, граничащих с Узбекистаном и Таджикстаном – Баткенской, Джалал-Абадской, Ошской областях, низкий уровень – в северных регионах Кыргызстана [19][20][21]. Данные о распространении серомаркеров инфицирования ВГЕ среди беременных в Кыргызстане, как и на других гиперэндемичных территориях стран Центральной Азии, весьма ограничены. 

Цель исследования – изучение серопревалентности ВГЕ среди беременных в регионах Кыргызстана с ранее установленным высоким уровнем распространения маркеров инфицирования ВГЕ.

Материал и методы

Проанализировано 1472 образца сывороток крови беременных в возрасте от 18 до 57 лет, находившихся под наблюдением в лечебно-профилактических учреждениях Бишкека, Оша и Ошской области. Коллекция образцов от жительниц Оша и Ошской области включала пробы, собранные с сентября 2015 г. по февраль 2016 г. (n=37), с января по июль 2017 г. (n=78), с июля по август 2018 г. (n=168), с декабря 2018 г. по октябрь 2019 г. (n=1160). Кроме того, исследовано 29 образцов крови беременных из Бишкека, собранных в январе 2016 г., и 397 образцов, полученных в 2016–2017 гг. от клинически здоровых женщин группы сравнения, проживающих в Оше (n=58), Бишкеке (n=112), в Баткенской (n=84), Чуйской (n=67) и Ошкой (n=76) областях. Антитела IgG и IgM к ВГЕ в образцах сывороток крови выявляли с помощью иммуноферментных тест-систем «ДС-ИФА-АНТИ-HEV-G», «ДС-ИФА-АНТИ-HEV-М» (РУ № ФСР 2010/07840, РУ № ФСР 2010/07686, ООО НПО «Диагностические системы», Россия) в соответствии с инструкциями производителя. Каждый образец исследовали в повторах. Для каждого положительного образца рассчитывали коэффициент позитивности (КП) по формуле:

КПобр. = ОПобр. / ОПкрит.,

где ОПобр. – оптическая плотность образца, ОПкрит. – пороговое значение оптической плотности, рассчитанное в соответствии с инструкциями производителя. Статистический анализ результатов проводили с использованием программы Microsoft Excel (2013).

Результаты

Количество сывороток крови беременных, протестированных на наличие IgG- и IgM-антител к ВГЕ, по возрастным группам представлено в табл. 1. Проведённое исследование позволило получить данные о распространении серологических маркеров инфицирования ВГЕ у беременных от 17 до 57 лет, проживающих в Оше и Ошской области – регионах Кыргызской Республики с высокими уровнями серопревалентности ВГЕ и заболеваемости ГЕ [19][20][21]. Размеры выборок образцов, исследованных на IgG- и IgМ-антитела, различались незначительно (р≤0,05): на специфические IgG-антитела проанализировано 1472 образца сывороток, из которых на IgM-антитела исследовано 1328 проб. Наиболее многочисленную группу среди обследованных (1004 из 1472 проб) составляли женщины от 17 до 36 лет из Ошской области.

Антитела к ВГЕ были выявлены у 146 беременных: в 87 (5,97%) образцах обнаружены IgG-антитела, в 64 (4,82%) – IgМ, в 5 (0,34%) пробах одновременно присутствовали IgG- и IgM-антитела (табл. 2).

В образцах сывороток крови беременных из Ошской области антитела выявлялись чаще, чем у проживающих в Оше: IgG-антитела – 6,22% против 4,84% соответственно, IgM-антитела – 5,64% против 3,17%. На ограниченной выборке образцов от беременных из Бишкека (n=29) показана высокая выявляемость специфических IgG-антител (17,24%). Сравнение выборки образцов крови беременных из Бишкека с выборками из Оша и Ошской области не вполне корректно в связи с недостаточностью её объема. Однако по результатам проведённых нами ранее исследований Бишкек относится к высокоэндемичным регионам [21], поэтому мы включили данные по серопревалентности ВГЕ среди беременных Бишкека в общую статистику. Группа сравнения включала небеременных клинически здоровых женщин в возрасте от 20 до 57 лет, проживающих в регионах Кыргызской Республики с ранее установленной повышенной выявляемостью серомаркеров инфицирования ВГЕ у населения. В 52 (13,1%) из 397 образцов группы сравнения выявлены IgGантитела, в 7 (4,2%) из 166 проб – IgМ-антитела к ВГЕ, в 1 (0,6%) образце показано одновременное присутствие специфических IgG и IgМ.

Результаты исследования зависимости выявления IgG- и IgМ-антител к ВГЕ от возраста обследованных беременных в сопоставлении с группой сравнения приведены в табл. 3 и на рис. 1.

Следует отметить статистически достоверное повышение уровня выявляемости IgG-антител с увеличением возраста с 4,24% в группе от 17 до 23 лет до 10,67 и 22,38% у беременных в возрасте от 31 года до 36 лет и от 37 до 43 лет соответственно. В группе сравнения, так же, как и у обследованных беременных женщин, IgG-антитела чаще обнаруживались у лиц старше 30 лет, и, напротив, IgМ-антитела выявлялись чаще в возрастных группах от 17 до 23 и от 24 до 30 лет. IgG- и IgМ-антитела к ВГЕ у женщин от 17 до 36 лет в обеих группах выявлялись с близкими значениями частоты. Провести корректное сравнение результатов анализа образцов крови от женщин обеих групп старше 36 лет затруднительно в связи с недостаточностью и несопоставимостью размеров выборок этих образцов, однако можно заметить, что у женщин данной возрастной категории IgG-, и IgМ-антитела обнаруживались с максимальной частотой.

Результаты анализа значений КП положительных по IgG- и IgM-антителам к ВГЕ сывороток крови беременных представлены в табл. 4 и на рис. 2, 3. Показано преобладание образцов с КП < 3 (47,1% IgG-положительных проб и 76,5% IgM-положительных, см. рис. 2).

Пробы с низкими и средними значениями КП по IgG-антителам чаще выявлялись у беременных и группы сравнения в возрасте от 17 до 30 лет, со средними и высокими значениями – у женщин более старшего возраста. Зависимости величины КП IgМ-положительных образцов от возраста беременных не обнаружено (см. табл. 4 и рис. 3).

Изучена сезонная динамика серопревалентности ВГЕ у проживающих в Оше и Ошской области беременных с февраля по сентябрь 2019 г. По данным, представленным в табл. 5 и на рис. 4, заметно повышение выявляемости IgG антител в феврале до 7,61% и IgМ-антител в феврале и марте до 5,71 и 6,9% соответственно, а также повышенные КП IgM-положительных образцов, собранных в феврале, августе и сентябре 2019 г. Заметной тенденции к сезонному изменению КП по IgG-антителам в исследуемых образцах не выявлено.

Таблица 1. Количество исследованных образцов сывороток крови в зависимости от возраста беременных
Table 1. The number of examined blood serum samples from pregnant women by age group


Примечание. * Здесь и в табл. 2–5: абс. – количество образцов; % – доля в исследуемой выборке.
Note. * Here and in tables 2–5: abs. – number of samples; % – percentage of the share in the sample under study.

Таблица 2. Частота выявления IgG- и IgM-антител у беременных женщин, проживающих в обследуемых регионах
Table 2. Prevalence of IgG and IgM antibodies to HEV in pregnant women living in the surveyed regions

Таблица 3. Частота определения IgG- и IgM-антител к вирусу гепатита Е у беременных и женщин группы сравнения разного возраста
Table 3. Prevalence of IgG and IgM antibodies to HEV in pregnant women and women in the comparison group of different age categories

Таблица 4. Коэффициенты позитивности положительных образцов сывороток крови беременных и женщин группы сравнения разных возрастных категорий
Table 4. Positivity Coefficients for positive blood sera samples from pregnant women and women in comparison group of different age categories


Примечание. * КП – коэффициент позитивности.
Note. * РС - рositivity сoefficient.

Таблица 5. Сезонная динамика серопревалентности ВГЕ у беременных
Table 5. Seasonal dynamics of HEV seroprevalence in pregnant women


Примечание. * КПСРЕД – среднее значение коэффициента позитивности.
Note. * РСAVERAGE –the average value of positivity сoefficient.

Рис. 1. Частота обнаружения IgG- (а) и IgМ-антител (б) к ВГЕ в образцах сывороток крови обследованных беременных и женщин группы сравнения разного возраста.
Fig. 1. The detection frequency of IgG- (A) and IgM- (B) antibodies to HEV in blood serum samples of the age categories of the examined pregnant women and women of the comparison group.

Рис. 2. Коэффициенты позитивности положительных по анти- телам IgG и IgM к вирусу гепатита Е образцов сыворотки крови беременных.
Fig. 2. Рositivity coefficients of positive on antibodies IgG and IgM to HEV blood serum samples of pregnant women.

Рис. 3. Коэффициенты позитивности IgG- (а) и IgM-антител (б) у беременных в возрасте от 17 до 30 лет и от 31 до 43 лет.
Fig. 3. Positivity coefficient values of IgG- (A) and IgM- (B) antibodies among pregnant women aged from 17 to 30 years and from 31 to 43 years.

Рис. 4. Сезонная динамика средних значений коэффициента позитивности (КП, дисперсий) IgG- (а) и IgM-положительных (б) образцов сывороток крови беременных (добавлена линия тренда, полученная при апроксимации значений КП полиномом третьего порядка).
Fig. 4. Seasonal dynamics of changes in mean values of рositivity coefficients (PC, dispersions) of IgG- (A) and IgM-positive (B) serum samples of pregnant women (it was added the trend line obtained by approximating KP values by a third-order polynomial).

Обсуждение

Несмотря на обширные эпидемиологические исследования, изучение патогенеза и клинических проявлений ГЕ, эта инфекция остаётся недооценённой в связи с диагностическими ошибками и отсутствием настороженности со стороны клиницистов. В последние годы много внимания уделялось изучению сероэпидемиологии ГЕ как в развивающихся, так и в развитых странах. Тем не менее в научной литературе остались значительные пробелы в области оценки распространённости антител к ВГЕ у беременных, в частности полностью отсутствует информация о серопревалентности вируса среди данной категории населения стран Центральной Азии – бывших республик СССР, относящихся к числу гиперэндемичных по ГЕ территорий. В данной работе исследована частота обнаружения IgG- и IgM-антител к ВГЕ у беременных из регионов Кыргызской Республики с ранее установленной повышенной заболеваемостью ГЕ и высоким уровнем серопревалентности ВГЕ [19][20][21].

Для получения достоверной информации о сероэпидемиологии инфекционных заболеваний необходимы исследования с применением высокоэффективных диагностических тестов. Лабораторная диагностика ГЕ основана на обнаружении специфических антител с помощью иммуноферментного анализа или детекции вирусной РНК методом полимеразной цепной реакции [22]. IgM-антитела в типичных случаях обнаруживаются с первых недель до 5 мес после начала заболевания. IgG-антитела появляются вскоре после IgM-антител и могут персистировать в крови переболевших ГЕ в течение длительного времени. Диагностическая эффективность различных коммерческих иммуноферментных тест-систем, предназначенных для определения IgG- и/или IgM-антител к ВГЕ, варьирует в широком диапазоне [23], поэтому данные о распространённости инфекции ВГЕ в одних и тех же регионах, полученные разными авторами, различаются. Выбранные нами для проведения сероэпидемиологических исследований тест-системы по итогам независимых сравнительных испытаний относятся к наиболее чувствительным и специфичным [24], поэтому можно с уверенностью утверждать, что полученные нами результаты достоверно отражают реальную эпидемиологическую ситуацию в обследованных регионах.

Согласно полученным результатам, в обследованных регионах Кыргызстана у беременных серопревалентность ВГЕ по IgG-антителам составляет 5,97%, по IgМ-антителам – 4,82%. Эти данные соответствуют результатам метанализа распространённости IgG-антител к ВГЕ у беременных, согласно которым выявляемость IgG-антител к ВГЕ в разных регионах в среднем составляет 16,51% [25], при этом в странах Ближнего Востока, близких к изучаемому региону, она схожа с полученными нами значениями: в Пакистане – 8,86%, в Иране – 6,2%. Данные по частоте обнаружения IgM-антител у населения гиперэндемичных регионов ограничены. Полученные нами на большой выборке образцов сведения о распространении IgGи IgM-антител к ВГЕ у беременных в отдельных высокоэндемичных регионах Кыргызской Республики показали повышение процента выявляемости IgG-антител с увеличением возраста обследованных и практически одинаковую частоту обнаружения IgМ-антител во всех возрастных группах, что свидетельствует об уязвимости беременных всех возрастов по отношению к ВГЕ-инфекции. Преобладание образцов с высоким КП среди IgG-положительных проб у представительниц старше 30 лет указывает на сформированный у них напряжённый иммунный ответ вследствие ранее перенесённой инфекции.

Исследование сезонной динамики показало в целом относительно равномерный характер частоты обнаружения IgG- и IgM-позитивных проб, что может свидетельствовать об отсутствии вспышечной заболеваемости и характеризует исследуемый период с 2015 по 2019 г. как межэпидемический. В подтверждение этого предположения может свидетельствовать отсутствие заметной тенденции к сезонному изменению КП по IgG-антителам в серопозитивных пробах. Повышение КП IgM-положительных образцов, собранных в августе-сентябре 2019 г., вероятно, отражает активизацию эпидемического процесса к началу осенне-зимнего периода, что в целом характерно для эпидемиологии ГЕ в Центральной Азии [26].

Для оценки специфичности обнаружения антител к ВГЕ у беременных нами была сформирована контрольная панель из образцов, полученных от небеременных женщин из регионов Кыргызской Республики с повышенной эндемичностью по ГЕ: Бишкека, Оша, Баткенской, Чуйской и Ошской областей. Сравнение результатов, полученных при исследовании сывороток крови беременных и женщин группы сравнения показало, что в целом IgGантитела в группе сравнения выявлялись относительной чаще, чем у беременных (13,1% против 5,1%). Более редкое определение IgG-антител в образцах от беременных женщин, чем в образцах группы сравнения, может объясняться более широким географическим охватом, с одной стороны, а с другой – более напряжённой эпидемиологической ситуацией по ГЕ в период сбора образцов группы сравнения и/ или большим количеством образцов старшей возрастной категории (15,8% против 0,5% от объёма выборок группы сравнения и группы обследованных беременных соответственно). Вмести с тем частота обнаружения IgМ-антител у беременных (4,82%) и женщин группы сравнения (4,2%) в целом различалась незначительно. Одновременное присутствие IgG- и IgM-антител к ВГЕ выявлено в 0,38% образцов сывороток крови беременных и в 0,6% – женщин группы сравнения. Несмотря на ограниченность выборки образцов группы сравнения, полученные результаты позволили предположить, что беременность не относится к эндогенным факторам, влияющим на результаты определения IgG- и IgM-антител к ВГЕ в данном исследовании.

Выявлено некоторое превышение серопревалентности ВГЕ у беременных, проживающих в Ошской области. Так, в образцах, полученных из Оша, IgG-антитела выявлялись в среднем с частотой 4,84%, IgM-антитела – с частотой 3,17%; в пробах из Ошской области IgG-антитела определялись в 6,22% случаев, IgM-антитела – в 5,64%. Несмотря на то что анализ этих результатов не показал статистической значимости выявленных различий (значения критерия χ2 для IgGи для IgM-положительных проб меньше критического, p < 0,05), мы полагаем, что жительницы Ошской области подвержены большему риску заражения ВГЕ.

Проведённые нами исследования носили наблюдательный характер, включали анализ совокупных данных по неоднородным выборкам образцов и отдельным периодам в течение 2016–2019 гг. Для более глубокого понимания данных о степени инфицированности ВГЕ беременных в гиперэндемичных регионах стран Центральной Азии требуется проведение не только сероэпидемиологических, но и клинических и социологических исследований, а также оценка влияния ВГЕ-инфекции на материнскую и детскую заболеваемость и смертность.

Выявленный высокий риск инфицирования ВГЕ беременных всех возрастных групп в обследованном регионе свидетельствует о необходимости разработки эффективной стратегии проведения санитарно-гигиенических и профилактических мероприятий по контролю и предотвращению распространения инфекции ВГЕ в целом и особенно у беременных в регионах Центральной Азии.

Выводы

  1. Показан высокий риск инфицирования ВГЕ беременных всех возрастных групп в Оше и Ошской области (Кыргызская Республика). Специфические IgG-антитела обнаруживались в зависимости от возраста женщин с частотой от 2,88 до 22,38%, IgМ-антитела к ВГЕ – от 4,15 до 4,95%, что свидетельствует о высокой эндемичности обследованных территорий Кыргызстана.
  2. Частота обнаружения IgG-положительных образцов была выше в старших возрастных группах, также у данной категории обследованных чаще выявлялись IgG-антитела с высокими значениями КП, что указывает на ранее перенесённую инфекцию.
  3. Установлена тенденция к повышению значений КП IgM-положительных образцов в осенне-зимний период, что согласуется с сезонным характером заболеваемости ГЕ в обследованном регионе. Относительно равномерная частота обнаружения IgG- и IgM-позитивных проб, установленная при изучении сезонной динамики выявляемости антител, характеризует исследуемый период как межэпидемический.
×

About the authors

G. I. Alatortseva

I.I. Mechnikov Research Institute of Vaccines and Sera

Author for correspondence.
Email: alatortseva@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-9887-4061

Alatortseva Galina Ivanovna, candidate of biological sciences, leading researcher, head of the Laboratory of cloning of viral genomes.

Moscow, 105064

Russian Federation

Z. Bakirova

Osh Center for Disease Prevention and State Sanitary and Epidemiological Surveillance

Email: zarina_ses@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-5626-4940

Zarina Bakirova - doctor-virologis.

Osh, 714000

Kyrgyzstan

L. N. Lukhverchik

I.I. Mechnikov Research Institute of Vaccines and Sera

Email: lexx294@yandex.by
ORCID iD: 0000-0002-2997-8892

Luhverchik Lyudmila Nikolaevna, candidate of medical sciences, leading researcher of the laboratory of cloning of viral genomes.

Moscow, 105064

Russian Federation

A. Z. Nurmatov

Scientific Production Association «Preventive Medicine» Ministry of Health of the Kyrgyz Republic

Email: zuridin@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-3481-227X

Nurmatov Zuridin Sharipovich - doctor of medical sciences, Head of the Republican Scientific and Practical Center for the Control of Viral Infections.

Bishkek, 720005 Kyrgyzstan

Z. S. Nurmatov

Scientific Production Association «Preventive Medicine» Ministry of Health of the Kyrgyz Republic

Email: asilbeknurmat@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-0717-4172

Nurmatov Asylbek Zuridinovich - junior researcher.

Bishkek, 720005 Kyrgyzstan

K. E. Tashov

Osh Interregional Joint Clinical Hospital

Email: doktor-1984@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-3059-3834

Tashov Kursan Ergeshalievich - infectious disease physician.

Osh, 714000 Kyrgyzstan

L. N. Nesterenko

I.I. Mechnikov Research Institute of Vaccines and Sera

Email: lnnesterenko3001@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-3825-3906

Nesterenko Lyubov Nikolaevna - candidate of chemical sciences, leading researcher of the Laboratory of cloning of viral genomes.

Moscow, 105064

Russian Federation

Е. Yu. Malinnikova

I.I. Mechnikov Research Institute of Vaccines and Sera; Russian Medical Academy of Continuous Professional Education

Email: malinacgb@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-5501-5707

Mikhailov Mikhail Ivanovich - doctor of medical sciences, professor, corresponding member of the Russian Academy of Sciences, head of the Laboratory of Viral Hepatitis, I. Mechnikov RIVS; Scientific Supervisor of the Research institute of molecular and personalized medicine, RMACPE.

Moscow, 105064, 125993 Russian Federation

O. T. Kasymov

Scientific Production Association «Preventive Medicine» Ministry of Health of the Kyrgyz Republic

Email: npopm@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-3304-7409

Kasymov Omor Tilegenovich - doctor of medical sciences, professor, academician of the Russian Academy of Natural Sciences, director.

Bishkek, 720005 Kyrgyzstan

M. I. Mikhailov

I.I. Mechnikov Research Institute of Vaccines and Sera; Russian Medical Academy of Continuous Professional Education

Email: michmich2@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-6636-6801

Mikhailov Mikhail Ivanovich - doctor of medical sciences, professor, corresponding member of the Russian Academy of Sciences, head of the Laboratory of Viral Hepatitis, I. Mechnikov RIVS; Scientific Supervisor of the Research institute of molecular and personalized medicine, RMACPE.

Moscow, 105064, 125993

Russian Federation

V. V. Zverev

I.I. Mechnikov Research Institute of Vaccines and Sera

Email: VitalyZverev@outlook.com
ORCID iD: 0000-0002-0017-1892

Zverev Vitaly Vasilievich - doctor of biological sciences, professor, academician of the Russian Academy of Sciences.

Moscow, 105064

Russian Federation

References

  1. WHO. Fact sheet. Hepatitis E. Available at: https://www.who.int/news-room/fact-sheets/detail/hepatitis-e
  2. Khuroo M.S., Teli M.R., Skidmore S., Sofi M.A., Khuroo M.I. Incidence and severity of viral hepatitis in pregnancy. Am. J. Med. 1981; 70(2): 252-5. DOI: http://doi.org/10.1016/0002-9343(81)90758-0
  3. Sharapov M.B., Favorov M.O., Yashina T.L., Brown M.S., Onischenko G.G., Margolis H.S., et al. Acute viral hepatitis morbidity and mortality associated with hepatitis E virus infection: Uzbekistan surveillance data. BMC Infect. Dis. 2009; 9: 35. DOI: http://doi.org/10.1186/1471-2334-9-35
  4. Teshale E.H., Howard C.M., Grytdal S.P., Handzel T.R., Barry V, Kamili S., et al. Hepatitis E epidemic, Uganda. Emerg. Infect. Dis. 2010; 16: 126-9. DOI: http://doi.org/10.3201/eid1601.090764
  5. Acharya S.K., Sharma P.K., Singh R., Mohanty S.K., Madan K., Jha J.K., et al. Hepatitis E virus (HEV) infection in patients with cirrhosis is associated with rapid decompensation and death. J. Hepatol. 2007; 46(3): 387-94. DOI: http://doi.org/10.1016/jjhep.2006.09.016
  6. Kumar A., Beniwal M., Kar P., Sharma J.B., Murthy N.S. Hepatitis E in pregnancy. Int. J. Gynaecol. Obstet. 2004; 85(3): 240-4. DOI: http://doi.org/10.1016j.ijgo.2003.11.018
  7. Dalton H.R., Stableforth W., Thurairajah P., Hazeldine S., Remnarace R., Usama W., et al. Autochthonous hepatitis E in Southwest England: natural history, complications and seasonal variation, and hepatitis E virus IgG seroprevalence in blood donors, the elderly and patients with chronic liver disease. Eur. J. Gastroenterol. Hepatol. 2008; 20(8): 784-90. DOI: http://doi.org/10.1097/MEG.0b013e3282f5195a
  8. Panda S.K., Thakral D., Rehman S. Hepatitis E virus. Rev. Med. Virol. 2007; 17(3): 151-80. DOI: http://doi.org/10.1002/rmv.522
  9. Acharya S.K., Panda S.K., Saxena A., Gupta S.D. Acute hepatic failure in India: a perspective from the East. J. Gastroenterol. Hepatol. 2000; 15(5): 473-9. DOI: http://doi.org/10.1046/j.1440-1746.2000.02073.x
  10. Yugo D.M., Meng X.J. Hepatitis E virus: foodborne, waterborne and zoonotic transmission. Int. J. Environ. Res. Public Health. 2013; 10(10): 4507-33. DOI: http://doi.org/10.3390/ijerph10104507
  11. Meng X.J. Zoonotic and foodborne transmission of Hepatitis E virus. Semin. Liver Dis. 2013; 33(1): 41-9. DOI: http://doi.org/10.1055/s-0033-1338113
  12. Sakata H., Matsubayashi K., Takeda H., Sato S., Kato T., Hino S., et al. A nationwide survey for Hepatitis E virus prevalence in Japanese blood donors with elevated alanine aminotransferase. Transfusion. 2008; 48(12): 2568-76. DOI: http://doi.org/10.1111/j.1537-2995.2008.01910.x
  13. Adlhoch C., Kaiser M., Pauli G., Koch J., Meisel H. Indigenous Hepatitis E virus infection of a plasma donor in Germany. Vox Sang. 2009; 97(4): 303-8. DOI: http://doi.org/10.1111/j.1423-0410.2009.01211.x
  14. Favorov M.O., Fields H.A., Purdy M.A., Yashina T.L., Aleksandrov A. G., Alter M.J., et al. Serologic identification of hepatitis E virus infections in epidemic and endemic settings. J. Med. Virol. 1992; 36(4): 246-50. DOI: http://doi.org/10.1002/jmv.1890360403
  15. Khudyakov Y., Kamili S. Serological diagnostics of hepatitis E virus infection. Virus Res. 2011; 161(1): 84-92. DOI: http://doi.org/10.1016/j.virusres.2011.06.006
  16. EASL Clinical Practice Guidelines on hepatitis E virus infection. J. Hepathol. 2018; 68(6): 1256-71. DOI: http://doi.org/10.1016/jjhep.2018.03.005
  17. Алаторцева Г.И., Федорова О.Е., Замятина Н.А., Титаев А.В., Нестеренко Л.Н., Амиантова И.И. и др. Применение тест-системы «ВГЕ-скрин» для определения удельного веса гепатита Е в структуре вирусных гепатитов на территории Киргизии. В кн.: Материалы конференции «Актуальные вопросы эпидемиологии инфекционных болезней». М.; 2006: 76-9.
  18. Абдикаримов С.Т., Усманов Р.К., Махмануров А.А., Касымова Р.О., Карагулова А.Ш., Ырысова М.Б. и др. Гепатит Е в Кыргызской Республике в межэпидемический период. Вестник уральской медицинской академической науки. 2013; (2): 3-6.
  19. Лухверчик Л.Н., Алаторцева Г.И., Нестеренко Л.Н., Михайлов М.И., Кюрегян К.К., Доценко В.В. и др. Роль вируса гепатита Е в этиологии острых вирусных гепатитов на территории Кыргызстана. Здравоохранение Кыргызстана. 2018; (2): 152-61.
  20. Лухверчик Л.Н., Алаторцева Г.И., Нестеренко Л.Н., Михайлов М.И., Кюрегян К.К., Жукина М.В. и др. Исследование серопревалентности вируса гепатита Е и его роли в этиологии вирусных гепатитов на территории Кыргызстана. Иммунопатология, аллергология, инфектология. 2017; (3): 59-67. DOI: http://doi.org/10.14427/jipai.2017.3.59
  21. Алаторцева Г.И., Лухверчик Л.Н., Нестеренко Л.Н., Доценко B. В., Амиантова И.И., Михайлов М.И. и др. Определение доли гепатита Е в этиологической структуре острых вирусных гепатитов в отдельных регионах Кыргызстана. Клиническая лабораторная диагностика. 2019; 64(12): 740-6. DOI: http://doi.org/10.18821/0869-2084-2019-64-12-740-746
  22. Kamar N., Dalton H.R., Abravanel F., Izopet J. Hepatitis E virus infection. Clin. Microbiol. Rev. 2014; 27: 116-38. DOI: http://doi.org/10.1128/CMR.00057-13
  23. Hartl J., Otto B., Madden R.G., Webb G., Woolson K.L., Kriston L., et al. Hepatitis E seroprevalence in Europe: a meta-analysis. Viruses. 2016; 8(8): 211. DOI: http://doi.org/10.3390/v8080211
  24. Pas S.D., Streefkerk R.H., Pronk M., de Man R.A., Beersma M.F., Osterhaus A.D., et al Diagnostic performance of selected commercial HEV IgM and IgG ELISAs for immunocompromised and immunocompetent patients. J. Clin. Virol. 2013; 58(4): 629-34. DOI: http://doi.org/10.1016/jjcv.2013.10.010
  25. Ahmad T., Hui J., Hussain M., Behzadifar M., Baig M. Seropreva-lence of hepatitis E virus infection in pregnant women: a systematic review and meta-analysis. Ann. Saudi Med. 2020; 40(2): 136-46. DOI: http://doi.org/10.5144/0256-4947.2020.136
  26. Кузин С.Н., Алаторцева Г.И., Буриев А.Я., Умиров С.Э., Хасанов А.Х. и др. Особенности распространения вируса гепатита Е в эндемичном и неэндемичном регионах. Вопросы вирусологии. 2002; 47(2): 18-21.

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML
Download

Copyright (c) 2020 Alatortseva G.I., Bakirova Z., Lukhverchik L.N., Nurmatov A.Z., Nurmatov Z.S., Tashov K.E., Nesterenko L.N., Malinnikova Е.Y., Kasymov O.T., Mikhailov M.I., Zverev V.V.

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License.
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия ПИ № ФС77-77676 от 29.01.2020.


This website uses cookies

You consent to our cookies if you continue to use our website.

About Cookies