Epstein–Barr virus (Herpesviridae: Lymphocryptovirus) types 1 and 2 and other viral markers in patients with nasopharyngeal carcinoma in two geographically and ethnically distinct regions of Russia

Cover Page


Cite item

Full Text

Abstract

Introduction. The discovery of two types of Epstein–Barr virus (EBV) (EBV-1 and EBV-2) that have different biological properties stimulated the search for neoplasms associated with each type of the virus.

The aim of the work is to study the nature of the association of nasopharyngeal cancer (NPC) with EBV-1 and EBV-2, serological activity for each viral type and the concentration of EBV DNA in the blood plasma of two gender, age and ethnic groups of NPC patients that represent geographically and climatically different regions of Russia,.

Materials and methods. In the blood plasma of patients with NPC and other non- EBV associated tumors of oral cavity (OTOCEBV−) from the North Caucasian (NCFD) and Central (CFD) Federal Districts of Russia, the types of EBV and the concentration of viral DNA were determined using respectively «nested» and real time PCR; titers of IgG and IgA antibodies to viral capsid antigen (VCA) were measured in indirect immunofluorescence assay.

Results. The blood plasma samples testing showed that NPC and OTOCEBV− patients were infected with both types of EBV in approximately equal proportions. In two groups of NPC patients infected with one of the virus types only, EBV-1 or EBV-2, respectively, no statistically significant differences were found between the geometric mean values of IgG and IgA anti-EBV antibody titers and viral DNA concentrations in blood plasma. The distribution of virus types was not affected by either patient gender or ethnogeographic origin. The difference was found only between age groups: EBV-2 dominated in NPC patients up to 60 years, and EBV-1 was prevalent in patients over 60 years.

Conclusion. The lack of the predominance of one of EBV types in NPC patients that are the representatives of different ethnic groups from geographically and climatically different regions, suggests that none of these factors play an important role in the NPC carcinogenesis. Evidently, each type of EBV, EBV-1 or EBV-2, if the necessary conditions arise, are able to exhibit its oncogenic potential to initiate tumor development.

Full Text

Введение

Известно, что вирус Эпштейна–Барр (ВЭБ) пожизненно инфицирует более 95% взрослого населения планеты. Заражение ВЭБ в большинстве случаев протекает бессимптомно, и у инфицированных лиц вирус, как правило, сохраняется в латентном состоянии в В-клетках памяти [1]. В то же время существуют неоспоримые доказательства того, что вирус причастен к возникновению злокачественных новообразований лимфоидного и эпителиального происхождения, на основании чего Международное агентство по изучению рака включило ВЭБ в группу канцерогенов № 1, обладающих прямым канцерогенным действием на человека [2].

Среди опухолей эпителиального происхождения, ассоциированных с ВЭБ, особое место занимает рак носоглотки (РНГ), являющийся одним из наиболее распространенных раков в южных провинциях Китая и странах Юго-Восточной Азии (25–30 случаев на 100 тыс. человек в год). Менее часто РНГ встречается среди арабов Северной Африки, коренных народов Гренландии, Аляски и достаточно редко – в большинстве европейских стран и США [3]. В России частота РНГ составляет 0,1–0,2% в общей структуре онкологической заболеваемости: 0,55 и 0,29 на 100 тыс. населения для мужчин и женщин соответственно [3]. Установленными для РНГ факторами риска, кроме массивного инфицирования в раннем детском возрасте, являются генотип хозяина, мужской пол и семейный анамнез РНГ. К факторам риска относятся и высокое потребление консервированных продуктов (например, соленой рыбы в Китае), а также наличие у инфицированного лица определенных аллелей лейкоцитарного антигена (HLA) класса I [4, 5]. Важно также отметить, что ассоциированным с ВЭБ является преимущественно неороговевающий недифференцированный гистологический вариант опухоли.

Механизм канцерогенеза при ВЭБ-ассоциированном РНГ во многом определяется функциональными особенностями и самого вируса, требующими дальнейшего изучения. Показано, что ВЭБ обладает двойной тропностью, проявляющейся в способности инфицировать как В-лимфоциты, так и эпителиальные клетки. Инфекция обоих типов клеток в миндалинах глотки является важным этапом, обеспечивающим персистенцию вируса в организме [6, 7]. Литическая фаза инфекции в клетках эпителия способствует размножению и распространению потомства вируса, а латентная инфекция этих же клеток позволяет избежать обнаружения и уничтожения вируса иммунной системой хозяина и может стать событием, предваряющим возникновение опухоли. При этом экспрессия латентных генов ВЭБ возможна только в иммортализованных эпителиальных клетках с измененной активностью ряда клеточных генов (циклина-D, p16), способствующих преодолению ареста клеточного цикла. Экспрессия латентных генов вируса также происходит при возникновении локального воспаления в присутствии воспалительного цитокина ‒ трансформирующего фактора роста (TGF-1) [8, 9]. Эти данные позволяют предположить, что для злокачественной трансформации эпителия, инфицированного ВЭБ, необходимы не только определенный генотип хозяина, но и приобретаемые эпителиальными клетками геномные/эпигенетические изменения.

Возникшие опухолевые клетки эпителиального происхождения в результате реактивации в них вируса часто подвергаются лизису с высвобождением вирусного потомства [10]. Об этом свидетельствуют высокие концентрации ДНК ВЭБ в плазме крови и повышенные уровни IgG- и IgA-антител к антигенам вируса [11]. Процесс реактивации ВЭБ в опухолевых клетках также вносит свой вклад в прогрессирование РНГ. Это происходит за счет высвобождающихся вирусных белков, вызывающих нестабильность клеточного генома [12], в результате интеграции вируса в областях клеточного генома, расположенных вблизи опухоль-супрессорных и связанных с воспалением генов [13], а также за счет активированной продукции фактора роста эндотелия сосудов (VEGF) [14] и т.д. Таким образом, в то время как латентные гены вируса обеспечивают выживание опухолевым клеткам РНГ, литическая фаза инфекции способствует прогрессированию опухоли за счет нестабильности генома и ангиогенеза.

Важную роль в ВЭБ-ассоциированном канцерогенезе играет кодируемый вирусом ядерный белок EBNA1. Недавно обнаружено, что в клетках, латентно инфицированных ВЭБ, EBNA1 связывает ВЭБ-подобные последовательности на хрупком участке 11-й хромосомы человека и при увеличении количества EBNA1 на этой хромосоме происходит ее разрушение. Последствие этого события стало понятным после полногеномного секвенирования 2439 злокачественных новообразований, относящихся к 38 нозологическим формам. Оказалось, что опухоли, ассоциированные с ВЭБ, демонстрируют более высокие уровни аномалий 11-й хромосомы, а у больных РНГ эти аномалии встречаются в 100% случаев [15].

Открытие двух типов ВЭБ (ВЭБ-1 и ВЭБ-2, или типов А и В) на основании генетических различий в генах, кодирующих ядерные белки EBNA-2, EBNA-3a и EBNA-3c [16‒19], стимулировало проведение серии исследований, направленных на выяснение биологических свойств этих типов вируса. В частности, было показано, что ВЭБ-1, в отличие от ВЭБ-2, обладает способностью трансформировать В-лимфоциты in vitro [20], а ВЭБ-2 характеризуется уникальным клеточным тропизмом к Т-клеткам. Оказалось также, что ВЭБ-2 легко инфицирует зрелые CD3-T-клетки человека in vitro, оставаясь в этих клетках в латентном состоянии [21]. Более того, закономерное обнаружение ВЭБ-2 в Т-клетках больных лимфомой Беркитта в Кении и Новой Гвинее, а также инфицированность им более 20% здоровых кенийских младенцев свидетельствует о том, что заражение Т-клеток ВЭБ-2 является естественной частью жизненного цикла этого типа вируса, предпосылкой реализации его онкогенного потенциала [22]. Эти наблюдения позволили предположить, что каждый из вирусных типов (ВЭБ-1 и ВЭБ-2) в ситуации in vivo использует альтернативные подходы для установления своей латентности – этапа, предваряющего развитие злокачественных новообразований. В пользу такого предположения свидетельствует тот факт, что заражение ВЭБ-2 гуманизированных мышей, предварительно привитых стволовыми CD34-клетками пуповинной крови человека, привело к возникновению у большинства из них В-клеточной лимфомы, напоминающей диффузную крупноклеточную лимфому человека [23]. Описанные выше результаты наблюдений и другие данные послужили основой для исследований, направленных на изучение связи каждого из 2 типов вируса с конкретным ВЭБ-ассоциированным новообразованием и определение более агрессивного злокачественного фенотипа у одного из них [24].

Согласно данным литературы, ВЭБ-1был ассоциирован с большинством ВЭБ-положительных лимфом Беркитта в Бразилии, доминировал у больных РНГ в Китае, пациентов с назальной и периферической Т-клеточной лимфомой в Тайване, а также преобладал среди ВЭБ-позитивных случаев лимфомы Ходжкина в Англии [25–27] и т.д. В то же время ВЭБ-2 чаще обнаруживали у больных с иммуносупрессией различного генеза [28]. Несмотря на имеющиеся сообщения о преимущественной персистенции одного из типов ВЭБ при той или иной патологии, вклад каждого из них в процесс канцерогенеза остается практически неизученным.

В России также проведены исследования, посвященные изучению персистенции ВЭБ-1 и ВЭБ-2 в разных группах населения. В частности показано, что в группе этнических калмыков из Республики Калмыкия обнаружено примерно одинаковое соотношение лиц, инфицированных обоими типами ВЭБ (51 и 49% соответственно), в то время как в группе татар (83%), представителей Республики Татарстан, и в группе славян (81%), представителей Московской области, доминировал 1-й тип вируса. В группе адыгейцев, представителей Республики Адыгея, была обнаружена высокая (81%) инфицированность вирусом 2-го типа [29–31].

Поскольку инфицированность типами ВЭБ, как и заболеваемость РНГ, характеризуются географической и этнической вариабельностью [32], выяснение вклада каждого из типов вируса в развитие РНГ в генетически отличающихся популяциях из разных географических регионов представляется актуальной задачей.

Исходя из сказанного, цель настоящей работы заключалась в изучении характера ассоциации ВЭБ-1 и ВЭБ-2 с РНГ у больных, представителей Центрального (ЦФО) и Северо-Кавказского (СКФО) федеральных округов России, расположенных в географически и климатически отличающихся регионах страны с разным этническим составом населения. При этом у больных РНГ было важным выяснить гендерные и возрастные особенности ассоциации с типами вируса, серологический ответ на них больных и концентрацию вирусной ДНК в плазме крови.

Материалы и методы

Объекты исследования

Исследуемый материал

Объектом исследования стали образцы плазмы крови больных РНГ с ассоциированным с ВЭБ неороговевающим недифференцированным гистологическим вариантом опухоли из СКФО и ЦФО страны (21 и 30 случаев соответственно). В качестве контроля исследовали образцы плазмы крови больных с опухолями полости рта, не ассоциированными с ВЭБ (ДОПРВЭБ−). В их число вошли новообразования слизистой оболочки полости рта, языка, неба, подъязычной миндалины и случаи РНГ с ороговевающим дифференцированным гистологическим вариантом опухоли (не ассоциированные с ВЭБ) из тех же федеральных округов (27 и 23 случая соответственно). Принадлежность к конкретному этносу определяли на основании наличия у больного кровных родственников в третьем поколении, относящихся к тому же этносу, и продолжительности проживания больного в соответствующем регионе не менее 15 лет. Все участники исследования являлись пациентами ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина» Минздрава России. Исследование проводили при добровольном информированном согласии пациентов. Протокол исследования был одобрен Комитетом по этике при ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина» Минздрава России (Протокол № 532 от 14.04.2022).

Генотипирование EBNA-2 методом «гнездной» полимеразной цепной реакции

Для получения препаратов тотальной ДНК использовали набор ExtractDNA Blood & Cells («Евроген», Россия), предназначенный для выделения высококачественной суммарной ДНК из цельной крови с использованием микроцентрифужных колонок. В качестве стандартной реакционной смеси при постановке полимеразной цепной реакции (ПЦР) применяли набор qPCRmix-HS («Евроген», Россия), в состав которого помимо смеси дезоксинуклеозидтрифосфатов, Mg2+ и реакционного буфера входит HS Taq ДНК-полимераза, представляющая собой смесь рекомбинантного фермента Taq ДНК-полимеразы и моноклональных антител, что позволяет использовать режим «горячего старта» для повышения чувствительности и специфичности реакции.

Генотипирование гена EBNA-2 на ВЭБ-1 и ВЭБ-2 в образцах плазмы крови больных проводили с помощью «гнездной» ПЦР, следуя описанному ранее методу [33], с незначительными модификациями. Используемые праймеры продемонстрировали высокую специфичность тестирования и отсутствие перекрестной реактивности с геномом человека и другими вирусами или микроорганизмами [34].

Количественное измерение вирусной ДНК

Число копий ДНК ВЭБ в образцах плазмы крови больных РНГ и ДОПРВЭБ− определяли с помощью ПЦР в режиме реального времени (ПЦР-РВ), используя подходы, опубликованные ранее [35].

Серологический тест на антитела к ВЭБ

Титры IgG- и IgA-антител к капсидному антигену ВЭБ (ВКА) определяли в плазме крови больных методом непрямой иммунофлуоресценции (т.н. «золотым» стандартом); его описание и учет получаемых результатов были нами описаны ранее [36]. Титры антител представлены в виде их среднегеометрических значений (СГЗ).

Статистический анализ

Число копий ДНК ВЭБ в исследуемых образцах плазмы крови больных РНГ и ДОПРВЭБ− оценивали с помощью U-критерия Манна–Уитни. Результаты представлены в виде медиан с межквартильными интервалами (25 и 75 процентилей). С помощью точного теста Фишера (Fisher’s exact test) рассчитывали значение p при сравнении значений медиан копий ДНК ВЭБ в 1 мл плазмы крови для изучаемых групп больных; различия между значениями медиан считали статистически значимыми при p ≤ 0,05. Вычисления проводили с помощью статистических пакетов Statistica for Windows 10.0.

Результаты

С целью определения характера ассоциации РНГ в России с типами ВЭБ, образцы плазмы крови больных РНГ и ДОПРВЭБ− из СКФО и ЦФО тестировали на наличие генетических последовательностей ВЭБ-1 и ВЭБ-2. В плазме крови больных РНГ и ДОПРВЭБ− дополнительно определяли титры IgG- и IgA-антител к ВКА ВЭБ и концентрацию вирусной ДНК, представленную в виде медианы копий ДНК ВЭБ/мл плазмы крови. Как следует из полученных данных (рис. 1), инфицированность ВЭБ-1 была выше у больных ДОПРВЭБ−: 54% (27/51) против 41% (21/51) у больных РНГ. Напротив, у больных РНГ доминировал ВЭБ-2: 60% (30/50) против 46% (23/50) у больных ДОПРВЭБ−. Однако различия между процентными соотношениями ВЭБ-1 и ВЭБ-2 у больных РНГ и ДОПРВЭБ− оказались статистически недостоверными (p = 0,12). Из рисунка 1 также следует, что СГЗ титров IgG- и IgA-антител к ВКА, как и медиана копий вирусной ДНК/мл плазмы, у больных РНГ были существенно и статистически достоверно выше, чем у больных ДОПРВЭБ− (p < 0,0001, p < 0,0001 и p < 0,008 соответственно). Полученные данные свидетельствуют об отсутствии у больных РНГ предпочтительной связи с одним из типов вируса, подверждая в тоже время выраженную ассоциацию РНГс ВЭБ.

 

Рис. 1. Типы ВЭБ и другие маркеры вируса у больных РНГ и ДОПРВЭБ−.

 

Для анализа биологической активности каждого типа ВЭБ серологический ответ, а также концентрацию вирусной ДНК/мл плазмы, изучали в 2 группах больных РНГ, инфицированных соответственно одним из типов вируса: ВЭБ-1 или ВЭБ-2. Из данных, представленных на рис. 2, видно, что более высокие СГЗ титров IgG- и IgA-антител к ВКА и концентрация вирусной ДНК/мл плазмы (медиана) были обнаружены у больных РНГ, инфицированных 2-м типом вируса (383, 102 и 933 против 312, 80 и 322 у больных, инфицированных 1-м типом вируса). Различия между соответствующими значениями в сравниваемых группах больных РНГ были статистически недостоверными, хотя некоторую тенденцию к большей, по сравнению с ВЭБ-1, активностью демонстрировал ВЭБ-2. Изучение дополнительных свойств у ВЭБ-1 и ВЭБ-2 с использованием достаточно большой выборки, воможно более точно определит биологическую активность каждого из этих типов вируса.

 

Рис. 2. Маркеры ВЭБ в двух группах больных РНГ, инфицированных ВЭБ-1 и ВЭБ-2.

 

Учитывая отличающиеся физиологические и обменные метаболические процессы у мужчин и женщин, представлялось важным выяснить, не существует ли у представителей двух гендеров больных РНГ предпочтительной ассоциации с одним из типов ВЭБ. Представленные на рис. 3 данные свидетельствуют о том, что мужчины несколько чаще инфицированы 1-м типом вируса (47% против 38% у женщин), в то время как женщины – 2-м типом (62% против 53% у мужчин). Однако различия между процентным содержанием ВЭБ-1 и ВЭБ-2 в группах мужчин и женщин были статистически недостоверными (p = 0,24). Несмотря на более высокие СГЗ титров IgG- и IgA-антител к ВКА и медианы копий вирусной ДНК в группе женщин (453, 108 и 1240 против 283, 77 и 1098 у мужчин), различия между сравниваемыми показателями также оказались статистически недостоверными (p = 0,054, 0,560, 0,980 соответственно). Полученные данные позволяют сделать вывод о том, что гендерные различия не влияют на инфицированность больных РНГ типами вируса.

 

Рис. 3. Типы ВЭБ и другие маркеры вируса у мужчин и женщин, больных РНГ.

 

Влияние генетических факторов и триггеров окружающей среды на характер инфицированности ВЭБ-1 и ВЭБ-2 было изучено у больных РНГ, этнических представителей ЦФО и СКФО России. Как было указано выше, федеральные округа расположены в разных климатических и географических регионах страны и населены генетически отличающимися популяциями – преимущественно представителями славянских народов и многочисленными кавказскими народами соответственно. Проведенный анализ показал (рис. 4), что инфицированность больных РНГ из обоих федеральных округов была выше 2-м, чем 1-м типом вируса (55 и 54% против 45 и 46% соответственно), хотя различия между степенью распространенности ВЭБ-1 и ВЭБ-2 у представителей двух этносов были статистически недостоверными (p = 0,39). Показатели СГЗ титров IgG-и IgA-антител к ВКА ВЭБ у больных РНГ из СКФО и ЦФО также оказались статистически незначимыми (p = 0,406 и p = 0,110 соответственно). Однако медиана копий ДНК/мл плазмы у больных РНГ из СКФО статистически достоверно превышала соответствующее значение у больных из ЦФО (1328 против 112 соответственно; p = 0,002). Полученные данные свидетельствуют о том, что генетические особенности больных РНГ и факторы окружающей среды, не оказывая у больных РНГ существенного влияния на распределение типов вируса и серологический к ним ответ, воздействуют на уровень репликации вируса и, как следствие, на его концентрацию в организме хозяина.

 

Рис. 4. Типы ВЭБ и другие маркеры вируса у больных РНГ, представителей 2 этносов из разных климатогеографических регионов России.

 

Известно, что иммунная система человека максимально функционирует с 16–18 до 55–60 лет и в последующие годы ее активность постепенно снижается, что может, в частности, сопровождаться активизацией репликации ВЭБ – фактором риска для возникновения ВЭБ-ассоциированных новообразований, таких как саркома Капоши, болезнь Кастлемана, ряд лимфом, включая лимфому Ходжкина и РНГ. Для того чтобы выяснить, коррелирует ли серологическая активность типов ВЭБ и их репликация в организме хозяина в зависимости от возраста, были изучены две группы больных РНГ в возрасте до 60 лет (11 пациентов; средний возраст 44,1 года) и старше 60 лет (31 пациент; средний возраст 71,5 года). Проведенный анализ показал (рис. 5), что больные старше 60 лет статистически достоверно чаще инфицированы 1-м типом вируса (55% против 48% 2-м типом; p = 0,01), в то время как 2-м типом вируса достоверно чаще инфицированы больные до 60 лет (52% против 45% 1-м типом; p = 0,01). Выявлено также, что СГЗ титров IgG- и IgA-антител к ВКА, хотя и были более высокими в группе больных до 60 лет (320 и 99 против 265 и 58 соответственно), различия между этими показателями оказались статистически недостоверными (p = 0,310 и p = 0,242 соответственно). И несмотря на то, что медиана копий вирусной ДНК/мл плазмы крови у больных до 60 лет оказалась в 3 раза выше, чем у больных старше 60 лет (959 и 319 соответственно), различие между значениями медиан было статистически недостоверным (p = 0,39). Последнее, вероятно, объясняется небольшим числом наблюдений в группе больных старше 60 лет (6 случаев) и разбросом копий ДНК/мл плазмы для отдельных случаев в этой группе.

 

Рис. 5. Типы ВЭБ и другие маркеры вируса у больных РНГ в возрастных группах моложе и старше 60 лет.

 

Обсуждение

Проведенные исследования показали практически не отличающийся характер инфицированности ВЭБ-1 и ВЭБ-2 у больных РНГ и ДОПРВЭБ−, а также у больных РНГ, этнических представителей двух генетически отличающихся популяций из разных географических и климатических регионов России. У больных РНГ не было обнаружено гендерных различий в распределении типов вируса. Кроме того, примерно одинаковая серологическая активность вируса к ВКА ВЭБ была выявлена в группах больных РНГ, инфицированных только ВЭБ-1 или ВЭБ-2. Не было также обнаружено доминирования ни одного из типов вируса у больных РНГ с разными размерами первичной опухоли, величиной измененных опухолевым процессом лимфатических узлов и стадиями болезни (данные не представлены). Различалась лишь инфицированность типами вируса в разных возрастных группах в сторону преобладания ВЭБ-1 у больных РНГ старше 60 лет и ВЭБ-2 у больных до 60 лет. Это наблюдение, по-видимому, нуждается, в дальнейшем изучении.

Полученные данные позволяют в целом сделать вывод об отсутствии доминирующей роли какого-либо типа ВЭБ в развитии РНГ в России. Различия в последовательностях генов EBNA-2, EBNA-3A и EBNA-3C, обеспечившие 1-му и 2-му типам вируса некоторые функциональные особенности, не сопровождаются приобретением ни одним из них РНГ-специфических свойств, как и утратой каждым из них онкогенного потенциала, способного реализоваться при возникновении соответствующих условий. Обнаруженное же некоторыми авторами преимущественного инфицирования 1-м типом вируса большинства больных ВЭБ-положительными лимфомами Беркитта в Бразилии, лимфомами Ходжкина в Англии и РНГ в Китае [25–27], как и закономерное обнаружение ВЭБ-2 в Т-клетках лимфом Беркитта в Кении и Новой Гвинеи [22], по-видимому, не связано с опухоль-специфическими свойствами местных типов вируса. Вероятно, это результат доминирующей персистенции одного из типов вируса в соответствующих популяциях конкретных географических регионов. Результаты тестирования здоровых представителей в указанных регионах на ВЭБ-1 и ВЭБ-2 могли бы внести ясность в этот вопрос.

Попытки обнаружить существование вариантов ВЭБ, специфически ассоциированных с конкретными опухолями человека, предпринимались многими исследователями, но до сих пор терпели неудачу. Однако полностью исключать существование штаммов ВЭБ, этиологически причастных к возникновению определенных новообразований, нельзя. Примером тому может служить недавно изолированный от китайского больного РНГ штамм ВЭБ М-81, который характеризуется высокой склонностью к эпителиотропизму [37]. Такое свойство вируса способствует увеличению вероятности инфицирования им эпителия носоглотки и возникновению рака в этой анатомической области. В этой связи поиски вариантов ВЭБ, специфических для определенных типов опухолей в эндемичных регионах среди различных этносов, представляются оправданными. Сложность задачи, однако, заключается в том, что идентификация ВЭБ высокого риска, аналогичного вирусам папилломы человека (HPV-16, HPV-18), затруднена из-за гетерогенности его вирусных генов, совместное функционирование которых, вероятно, и приводит к приобретению вирусом онкогенного потенциала.

Заключение

Отличающаяся распространенность типов ВЭБ (ВЭБ-1 и ВЭБ-2) в мире обусловлена многими факторами, в том числе и генетическими особенностями популяций. При этом факторы, влияющие на отбор типов ВЭБ in vivo, включают в себя иммунный надзор со стороны организма и тип главного комплекса гистосовместимости (Major Histocompatibility Complex, MHC). А поскольку преобладающие типы MHC различаются между этническими группами и популяциями из разных географических регионов, эти факторы могут иметь большое значение для определения структурных модификаций ВЭБ и его типов [38]. Ярким примером тому могут служить результаты исследований, проведенных в России, которые показали несовпадающий характер персистентции типов вируса у представителей разных этносов: примерно равное соотношение ВЭБ-1 и ВЭБ-2 у калмыков, доминирование ВЭБ-1 у татар и славвян и ВЭБ-2 – у адыгейцев [29–31].

Отсутствие доминирования одного из типов ВЭБ у изучаемых нами больных РНГ позволяет сделать вывод, что в России тип вируса в развитии РНГ не играет принципиально важного значения. По-видимому, каждый из его типов (ВЭБ-1 или ВЭБ-2) при возникновении необходимых условий способен проявить свой онкогенный потенциал. Тем не менее поиски онкогенных опухоль-специфических вариантов ВЭБ в России представляется задачей актуальной, поскольку обнаружение вируса с конкретной органной онкотропностью способствовало бы созданию эффективной вакцины для успешной борьбы с соотвествующими новообразованиями.

×

About the authors

Ksenia V. Smirnova

N.N. Blokhin National Medical Research Center of Oncology; Peoples’ Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba; N.I. Pirogov National Research Medical University

Author for correspondence.
Email: skv.lab@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-6209-977X

Candidate of Biological Sciences, Head of the Laboratory of Viral Carcinogenesis, Institute of Carcinogenesis

Russian Federation, 115478, Moscow; 117998, Moscow; 117997, Moscow

Aleksandra K. Lubenskaya

N.N. Blokhin National Medical Research Center of Oncology

Email: lubenskaya96@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-3953-7449

Researcher, Laboratory of Viral Carcinogenesis, Institute of Carcinogenesis

Russian Federation, 115478, Moscow

Natalya B. Senyuta

N.N. Blokhin National Medical Research Center of Oncology

Email: nat.senyuta@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-8915-8274

Candidate of Medical Sciences, Scientific Consultant of the Laboratory of Viral Carcinogenesis, Institute of Carcinogenesis

Russian Federation, 115478, Moscow

Tatyana E. Dushenkina

N.N. Blokhin National Medical Research Center of Oncology

Email: tatyana.dushenkina@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-8279-514X

research laboratory assistant, Laboratory of Viral Carcinogenesis, Institute of Carcinogenesis

Russian Federation, 115478, Moscow

Vladimir E. Gurtsevitch

N.N. Blokhin National Medical Research Center of Oncology

Email: gurtsevitch-vlad-88@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0003-1840-4364

Doctor of Medical Sciences, Professor, Chief Scientific Adviser of the Laboratory of Viral Carcinogenesis, Institute of Carcinogenesis

Russian Federation, 115478, Moscow

References

  1. Higgins C.D., Swerdlow A.J., Macsween K.F., Harrison N., Williams H., McAulay K., et al. A study of risk factors for acquisition of Epstein-Barr virus and its subtypes. J. Infect. Dis. 2007; 195(4): 474–82. https://doi.org/10.1086/510854
  2. Chen C.J., You S.L., Hsu W.L., Yang H.I., Lee M.H., Chen H.C., et al. Epidemiology of virus infection and human cancer. Recent Results Cancer Res. 2021; 217: 13–45. https://doi.org/10.1007/978-3-030-57362-1_2
  3. Yu M.C., Yuan J.M. Epidemiology of nasopharyngeal carcinoma. Semin. Cancer Biol. 2002; 12(6): 421–9. https://doi.org/10.1016/s1044579x02000858
  4. Lo K.W., To K.F., Huang D.P. Focus on nasopharyngeal carcinoma. Cancer Cell. 2004; 5(5): 423–8. https://doi.org/10.1016/s1535-6108(04)00119-9
  5. Wei W.I., Kwong D.L. Current management strategy of nasopharyngeal carcinoma. Clin. Exp. Otorhinolaryngol. 2010; 3(1): 1–12. https://doi.org/10.3342/ceo.2010.3.1.1
  6. Borza C.M., Hutt-Fletcher L.M. Alternate replication in B cells and epithelial cells switches tropism of Epstein-Barr virus. Nat. Med. 2002; 8(6): 594–9. https://doi.org/10.1038/nm0602-594
  7. Hutt-Fletcher L.M. Epstein-Barr virus entry. J. Virol. 2007; 81(15): 7825–32. https://doi.org/10.1128/JVI.00445-07
  8. Tsang C.M., Zhang G., Seto E., Takada K., Deng W., Yip Y.L., et al. Epstein-Barr virus infection in immortalized nasopharyngeal epithelial cells: regulation of infection and phenotypic characterization. Int. J. Cancer. 2010; 127(7): 1570–83. https://doi.org/10.1002/ijc.25173
  9. Tsang C.M., Yip Y.L., Lo K.W., Deng W., To K.F., Hau P.M., et al. Cyclin D1 overexpression supports stable EBV infection in nasopharyngeal epithelial cells. Proc. Natl Acad. Sci. USA. 2012; 109(50): E3473–82. https://doi.org/10.1073/pnas.1202637109
  10. Yip Y.L., Lin W., Deng W., Jia L., Lo K.W., Busson P., et al. Establishment of a nasopharyngeal carcinoma cell line capable of undergoing lytic Epstein-Barr virus reactivation. Lab. Invest. 2018; 98(8): 1093–104. https://doi.org/10.1038/s41374-018-0034-7
  11. Twu C.W., Wang W.Y., Liang W.M., Jan J.S., Jiang R.S., Chao J., et al. Comparison of the prognostic impact of serum anti-EBV antibody and plasma EBV DNA assays in nasopharyngeal carcinoma. Int. J. Radiat. Oncol. Biol. Phys. 2007; 67(1): 130–7. https://doi.org/10.1016/j.ijrobp.2006.07.012
  12. Chiu S.H., Wu C.C., Fang C.Y., Yu S.L., Hsu H.Y., Chow Y.H., et al. Epstein-Barr virus BALF3 mediates genomic instability and progressive malignancy in nasopharyngeal carcinoma. Oncotarget. 2014; 5(18): 8583–601. https://doi.org/10.18632/oncotarget.2323
  13. Xu M., Zhang W.L., Zhu Q., Zhang S., Yao Y.Y., Xiang T., et al. Genome-wide profiling of Epstein-Barr virus integration by targeted sequencing in Epstein-Barr virus associated malignancies. Theranostics. 2019; 9(4): 1115–24. https://doi.org/10.7150/thno.29622
  14. Hong G.K., Kumar P., Wang L., Damania B., Gulley M.L., Delecluse H.J., et al. Epstein-Barr virus lytic infection is required for efficient production of the angiogenesis factor vascular endothelial growth factor in lymphoblastoid cell lines. J. Virol. 2005; 79(22): 13984–92. https://doi.org/10.1128/JVI.79.22.13984-13992.2005
  15. Li J.S.Z., Abbasi A., Kim D.H., Lippman S.M., Alexandrov L.B., Cleveland D.W. Chromosomal fragile site breakage by EBV-encoded EBNA1 at clustered repeats. Nature. 2023; 616(7957): 504–9. https://doi.org/10.1038/s41586-023-05923-x
  16. Rowe M., Young L.S., Cadwallader K., Petti L., Kieff E., Rickinson A.B. Distinction between Epstein-Barr virus type A (EBNA 2A) and type B (EBNA 2B) isolates extends to the EBNA 3 family of nuclear proteins. J. Virol. 1989; 63(3): 1031–9. https://doi.org/10.1128/JVI.63.3.1031-1039.1989
  17. Sample J., Young L., Martin B., Chatman T., Kieff E., Rickinson A., et al. Epstein-Barr virus types 1 and 2 differ in their EBNA-3A, EBNA-3B, and EBNA-3C genes. J. Virol. 1990; 64(9): 4084–92. https://doi.org/10.1128/JVI.64.9.4084-4092.1990
  18. Feederle R., Klinke O., Kutikhin A., Poirey R., Tsai M.H., Delecluse H.J. Epstein-Barr virus: from the detection of sequence polymorphisms to the recognition of viral types. Curr. Top. Microbiol. Immunol. 2015; 90(Pt. 1): 119–48. https://doi.org/10.1007/978-3-319-22822-8_7
  19. Palser A.L., Grayson N.E., White R.E., Corton C., Correia S., Ba Abdullah M.M., et al. Genome diversity of Epstein-Barr virus from multiple tumor types and normal infection. J. Virol. 2015; 89(10): 5222–37. https://doi.org/10.1128/JVI.03614-14
  20. Rickinson A.B., Young L.S., Rowe M. Influence of the Epstein-Barr virus nuclear antigen EBNA 2 on the growth phenotype of virus-transformed B cells. J. Virol. 1987; 61(5): 1310–7. doi: 10.1128/JVI.61.5.1310-1317.1987
  21. Coleman C.B., Wohlford E.M., Smith N.A., King C.A., Ritchie J.A., Baresel P.C., et al. Epstein-Barr virus type 2 latently infects T cells, inducing an atypical activation characterized by expression of lymphotactic cytokines. J. Virol. 2015; 89(4): 2301–12. https://doi.org/10.1128/JVI.03001-14
  22. Young L.S., Yao Q.Y., Rooney C.M., Sculley T.B., Moss D.J., Rupani H., et al. New type B isolates of Epstein-Barr virus from Burkitt’s lymphoma and from normal individuals in endemic areas. J. Gen. Virol. 1987; 68(Pt. 11): 2853–62. https://doi.org/10.1099/0022-1317-68-11-2853
  23. Coleman C.B., Lang J., Sweet L.A., Smith N.A., Freed B.M., Pan Z., et al. Epstein-Barr virus type 2 infects T cells and induces B cell lymphomagenesis in humanized mice. J. Virol. 2018; 92(21): e00813-18. https://doi.org/10.1128/JVI.00813-18
  24. Neves M., Marinho-Dias J., Ribeiro J., Sousa H. Epstein-Barr virus strains and variations: Geographic or disease-specific variants? J. Med. Virol. 2017; 89(3): 373–87. https://doi.org/10.1002/jmv.24633
  25. Klumb C.E., Hassan R., De Oliveira D.E., De Resende L.M., Carriço M.K., de Almeida Dobbin J., et al. Geographic variation in Epstein-Barr virus-associated Burkitt’s lymphoma in children from Brazil. Int. J. Cancer. 2004; 108(1): 66–70. https://doi.org/10.1002/ijc.11443
  26. Wu S.J., Lay J.D., Chen C.L., Chen J.Y., Liu M.Y., Su I.J. Genomic analysis of Epstein-Barr virus in nasal and peripheral T-cell lymphoma: a comparison with nasopharyngeal carcinoma in an endemic area. J. Med. Virol. 1996; 50(4): 314–21. https://doi.org/10.1002/(SICI)1096-9071(199612)50:4<314::AID-JMV6>3.0.CO;2-B
  27. Gledhill S., Gallagher A., Jones D.B., Krajewski A.S., Alexander F.E., Klee E., et al. Viral involvement in Hodgkin’s disease: detection of clonal type A Epstein-Barr virus genomes in tumour samples. Br. J. Cancer. 1991; 64(2): 227–32. https://doi.org/10.1038/bjc.1991.281
  28. Boyle M.J., Sewell W.A., Sculley T.B., Apolloni A., Turner J.J., Swanson C.E., et al. Subtypes of Epstein-Barr virus in human immunodeficiency virus-associated non-Hodgkin lymphoma. Blood. 1991; 78(11): 3004–11.
  29. Smirnova K.V., Senyuta N.B., Botezatu I.V., Dushen’kina T.E., Lubenskaya A.K., Frolovskaya A.A., et al. Epstein-Barr virus in the ethnic Tatars population: the infection and sequence variants of LMP1 oncogene. Uspekhi molekulyarnoy onkologii. 2018; 5(3): 65–74. https://doi.org/10.17650/2313-805X-2018-5-3-65-74 https://elibrary.ru/vloxpu (in Russian)
  30. Gurtsevich V.E., Lubenskaya A.K., Senyuta N.B., Dushen’kina T.E., Smirnova K.V. Epstein-Barr virus (Herpesviridae: Gammaherpesvirinae: Lymphocryptovirus: Human gammaherpesvirus 4) in Kalmyks and Slavs living in Russia: virus types, LMP1 oncogene variants, and malignancies. Voprosy virusologii. 2022; 67(3): 246–57. https://doi.org/10.36233/0507-4088-120 https://elibrary.ru/rhfiij (in Russian)
  31. Smirnova K.V., Senyuta N.B., Lubenskaya A.K., Botezatu I.V., Dushen’kina T.E., Likhtenshteyn A.V., et al. Epstein-Barr virus in Adygeans and Slavs in Russia: virus types, LMP1 variants, and malignant tumors. Uspekhi molekulyarnoy onkologii. 2022; 9(3): 49–59. https://doi.org/10.17650/2313-805X-2022-9-3-49-59 https://elibrary.ru/cqausz (in Russian)
  32. Chang C.M., Yu K.J., Mbulaiteye S.M., Hildesheim A., Bhatia K. The extent of genetic diversity of Epstein-Barr virus and its geographic and disease patterns: a need for reappraisal. Virus Res. 2009; 143(2): 209–21. https://doi.org/10.1016/j.virusres.2009.07.005
  33. Hassan R., White L.R., Stefanoff C.G., de Oliveira D.E., Felisbino F.E., Klumb C.E., et al. Epstein-Barr virus (EBV) detection and typing by PCR: a contribution to diagnostic screening of EBV-positive Burkitt’s lymphoma. Diagn. Pathol. 2006; 1: 17. https://doi.org/10.1186/1746-1596-1-17
  34. Salahuddin S., Khan J., Azhar J., Whitehurst B., Qadri I., Shackelford J., et al. Prevalence of Epstein-Barr virus genotypes in Pakistani lymphoma patients. Asian Pac. J. Cancer Prev. 2018; 19(11): 3153–9. https://doi.org/10.31557/APJCP.2018.19.11.3153
  35. Gurtsevitch V.E., Senyuta N.B., Ignatova A.V., Lomaya M.V., Kondratova V.N., Pavlovskaya A.I., et al. Epstein-Barr virus biomarkers for nasopharyngeal carcinoma in non-endemic regions. J. Gen. Virol. 2017; 98(8): 2118–27. https://doi.org/10.1099/jgv.0.000889
  36. Gurtsevitch V., Ruiz R., Stepina V., Plachov I., Le Riverend E., Glazkova T., et al. Epstein-Barr viral serology in nasopharyngeal carcinoma patients in the USSR and Cuba, and its value for differential diagnosis of the disease. Int. J. Cancer. 1986; 37(3): 375–81. https://doi.org/10.1002/ijc.2910370308
  37. Tsai M.H., Raykova A., Klinke O., Bernhardt K., Gartner K., Leung C.S., et al. Spontaneous lytic replication and epitheliotropism define an Epstein-Barr virus strain found in carcinomas. Cell Rep. 2013; 5(2): 458–70. https://doi.org/10.1016/j.celrep.2013.09.012
  38. Burrows J.M., Bromham L., Woolfit M., Piganeau G., Tellam J., Connolly G., et al. Selection pressure-driven evolution of the Epstein-Barr virus-encoded oncogene LMP1 in virus isolates from Southeast Asia. J. Virol. 2004; 78(13): 7131–7. https://doi.org/10.1128/JVI.78.13.7131-7137.2004

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML
Download
2. Fig. 1. EBV types and other viral markers in NPC and OTOCEBV− patients.

Download (417KB)
Indexing metadata
3. Fig. 2. EBV markers in two NPC groups of patients infected with EBV-1 and EBV-2.

Download (554KB)
Indexing metadata
4. Fig. 3. EBV types and other viral markers in NPC male and female patients.

Download (515KB)
Indexing metadata
5. Fig. 4. EBV types and other markers of the virus in NPC patients that are the representatives of two ethnic groups from different climatic and geographical regions of Russia.

Download (465KB)
Indexing metadata
6. Fig. 5. EBV types and other viral markers in NPC patients under and over 60 years.

Download (439KB)
Indexing metadata

Copyright (c) 2023 Smirnova K.V., Lubenskaya A.K., Senyuta N.B., Dushenkina T.E., Gurtsevitch V.E.

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License.
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия ПИ № ФС77-77676 от 29.01.2020.


This website uses cookies

You consent to our cookies if you continue to use our website.

About Cookies