Антитела против VP3 echovirus 30 (Picornaviridae: Enterovirus: Enterovirus betacoxsackie) нейтрализуют вирус in vitro

Полный текст

Введение

Echovirus 30 (E30), являющийся одним из представителей вида Enterovirus betacoxsackie (Enterovirus B), широко распространен по всему миру и представляет серьезную проблему для здравоохранения [1]. Вирус Е30 является нейротропным, инфицирование может проявляться в форме менингита реже менингоэнцефалита, энцефалита или системного заболевания. Наиболее часто E30 детектируется при вирусном менингите у детей и у лиц с ослабленным иммунитетом [2]. У инфицированных пациентов отмечаются сильные приступы мигрени, высокая температура, светобоязнь и другие клинические проявления. Обследование детей с вызванным E30 менингитом показало, что инфицирование ассоциируется с нарушениями регионарного кровотока, вероятно связанными с цереброваскулярным воспалением [3]. Энтеровирус Е30 является частой причиной вспышек и подъемов заболеваемости менингитом. В Европе в 2015–2018 гг. Е30 составил 14,5% всех подтвержденных случаев энтеровирусной инфекции [4]. Имеются сообщения о том, что Е30 генетически разнообразен. Филогенетический анализ на основе нуклеотидных последовательностей гена капсидного белка VP1 показал существование 8 монофилетических групп или линий вируса [5]. Таким образом, широкая распространенность и случаи тяжелого течения болезни указывают на необходимость разработки средств иммунопрофилактики E30-инфекции.

Вирус Е30, как и другие энтеровирусы, имеет мелкие безоболочечные вирионы, поверхность капсида которых образована тремя белками – VP1, VP2 и VP3. Взаимодействие этих белков между собой приводит к образованию участка связывания вируса с рецептором клетки. Наиболее исследованным у энтеровирусов является белок VP1, в котором обнаружено множество линейных эпитопов для нейтрализующих вирус антител. Это определяет выбор большинства исследователей в пользу VP1 для создания вакцин против энтеровирусов [6]. Свойства других поверхностных белков Е30 изучены недостаточно. На примере полиовируса было показано, что VP3 проявлял более выраженную способность к проникновению в головной мозг через гематоэнцефалический барьер по сравнению с VP1 [7]. Установлено, что VP3 Enterovirus D68 играет ключевую роль в подавлении врожденного иммунитета хозяина, блокируя синтез интерферонов I типа [8]. В структуре VP3 некоторых энтеровирусов найдены эпитопы для нейтрализующих антител [9–11] и Т-клеточного ответа [12]. Это указывает на возможность использования белка VP3 энтеровирусов в качестве антигена для разработки вакцин или терапевтической мишени. Однако иммуногенные свойства VP3 E30 не изучены.

Цель исследования – характеристика иммуногенных свойств VP3 E30.

Материалы и методы

В работе использовали нуклеотидную последовательность VP3 Echovirus 30 isolate NSW-V46-2008-ECHO30 (GenBank № MF678335.1). Для успешной экспрессии в Escherichia coli проводили оптимизацию кодонов с использованием информации, представленной в базе данных Codon usage database (http://www.kazusa.or.jp/codon/). ДНК синтезировали в ООО «Люмипроб РУС» (Россия). Рекомбинантный VP3_E30 получали, как описано ранее [13]. Для повышения иммуногенности VP3 Е30 объединяли в одну молекулу с последовательностью, кодирующей S и шарнирный регионы VP1 норовируса (S_N-VP3_E30), как описано ранее [14]. Белок S_N-VP3_E30 экспрессировали в E. coli Rosetta 2 (DE3) (Novagen, США) и очищали с использованием IMAC Sepharose 6 Fast Flow (GE Healthcare, Швеция) в денатурирующих условиях. Для формирования вирусоподобных частиц (ВпЧ) проводили диализ против 1000 объемов буферного раствора, содержащего 50 мМ трис-HCl, 150 мМ NaCl, 20% сахарозы, pH 7,5. Для удаления эндотоксинов применяли Detoxi-Gel (Pierce) в соответствии с рекомендациями производителя и стерилизовали фильтрованием с диаметром пор 0,45 мкм.

Получение антисывороток. Самок 25 мышей линии BALB/c (возраст 8 нед, масса 18–20 г) дважды иммунизировали внутрибрюшинно с интервалом 2 нед. Для иммунизации 1-й группы (10 мышей) использовали 500 мкл раствора, содержащего 10 мкг белка S_N-VP3_E30, 50 мМ трис-HСl рН 7,5, 150 мМ NaCl и 20% глюкозы; 2-ю группу (10 мышей) иммунизировали 500 мкл раствора, содержащего 10 мкг белка S_N-VP3_E30, 100 мкг Al(OH)₃ («ИмБио», Россия), 50 мМ трис-HСl рН 7,5, 150 мМ NaCl и 20% глюкозы. Контрольную группу (5 мышей) иммунизировали введением 500 мкл буферного раствора (50 мМ трис-HСl рН 7,5, 150 мМ NaCl и 20% глюкозы). Через 21 сут после второй иммунизации у мышей забирали кровь, готовили сыворотку крови и хранили при −70 °С.

Самку морской свинки (Cavia porcellus) (возраст 9 мес, масса 700 г) иммунизировали подкожно дважды с интервалом 2 нед. Для каждой иммунизации использовали 1 мл раствора, содержащего 500 мкг белка S_N-VP3_E30, 5 мг Al(OH)₃, 50 мМ трис-HСl рН 7,5, 150 мМ NaCl и 20% глюкозы. Через 21 сут после второй иммунизации у животного забирали кровь, готовили сыворотку крови и хранили при −70 °С. Для получения фракции иммуноглобулинов класса G из сыворотки крови использовали метод высаливания сульфатом аммония.

Иммуноферментный анализ. Обнаружение антител против VP3 E30 и определение индекса авидности антител проводили, как описано ранее [13], с небольшими изменениями. Для обнаружения антител в сыворотке крови мыши использовали конъюгированные с пероксидазой хрена антитела козы к суммарным иммуноглобулинам мыши (ИМТЕК, Россия) и антитела против мышиных иммуноглобулинов класса M (IgM) (Elabscience, Китай). Для выявления антител против VP3 E30 у морской свинки применяли белок А, меченный пероксидазой хрена (ФГУН НИИЭМ им. Пастера, Россия).

Электронная микроскопия. Для получения микрофотографий ВпЧ использовали трансмиссионную электронную микроскопию. На медную сетку, покрытую парлодиевой пленкой-подложкой, наносили 5 мкл раствора белка в концентрации 100 мкг/мл, инкубировали в течение 5 мин, отмывали водой от несвязавшихся компонентов и окрашивали водным раствором 2% уранилацетата (рН 4,5) в течение 20 с. Образцы анализировали с помощью просвечивающего электронного микроскопа НТ7700 (Hitachi, Япония).

При оценке способности антител против S_N-VP3_E30 взаимодействовать с вирионами Е30 в качестве источника энтеровируса использовали фекалии двух больных, в которых методом полимеразной цепной реакции с обратной транскрипцией были обнаружены Е30 с генотипом еС2 (Е30-еС2 1194/24) и h (Е30-h 2671/17). Готовили 10% суспензию фекалий в физиологическом растворе, центрифугировали при 5000 об/мин в течение 10 мин, супернатант последовательно фильтровали через мембранные фильтры с размером пор 0,45 и 0,22 мкм. К 20 мкл вирусной суспензии добавляли 20 мкл иммуноглобулинов, выделенных из сыворотки крови морской свинки, иммунизированной S_N-VP3_E30, методом высаливания. В качестве отрицательного контроля использовали иммуноглобулины морской свинки, иммунизированной полученным ранее VP1 норовируса [15]. Смесь инкубировали в течение 30 мин при 37 °С, затем в течение 12 ч при 4 °С. После инкубации препараты центрифугировали в течение 30 мин при 14 000 об/мин. Полученные осадки разводили в 20 мкл воды и наносили на сетку для электронной микроскопии, контрастировали в водном растворе 2% фосфорно-вольфрамовой кислоты и визуализировали с помощью электронного микроскопа, как описано выше.

Действие на дендритные клетки (ДК). ДК получали, как описано ранее [16]. Моноциты выделяли из мононуклеарных клеток крови взрослых здоровых доноров с помощью 2-часовой адгезии на 48-луночных планшетах (Costar, США). Неприлипшие клетки отмывали, оставшиеся клетки инкубировали в среде RPMI-1640 (Gibco, Великобритания), содержащей 10% эмбриональной телячьей сыворотки (РАА, Австрия). На 1-е и 3-и сутки в культуры вносили по 20 нг/мл интерлейкина (IL)-4 и 100 нг/мл гранулоцитарно-макрофагального колониестимулирующего фактора (Sci.store.ru, Россия). На 7-е сутки полученные незрелые ДК (нДК) переводили в свежую питательную среду и культивировали с добавлением 10 мкг/мл полипептида VP3_Е30 или S_N-VP3_E30 в течение 48 ч. Негативными контролями являлись ДК без добавления рекомбинантных белков (нДК) и ДК, инкубированные с контрольным раствором (КР) – лизатом бактерий, трансфицированных pET22b, который прошел все этапы очистки, аналогично VP3_Е30 и S_N-VP3_E30. Положительным контролем являлись зрелые ДК (зДК), инкубированные в течение 48 ч в присутствии 25 нг/мл IL-6 (Sci.store.ru, Россия), 25 нг/мл IL-1β, 50 нг/мл фактора некроза опухоли-α (TNF-α) (R&D, США) и 1 мкг/мл простагландина E2 (Sigma, США). После инкубации ДК собирали, окрашивали флуоресцентно-мечеными моноклональными антителами к HLA-DR («Сорбент», Россия), CCR7, CD80 (BioLegend, США), CD83 (Elabscience, КНР) и CD86 (eBioscience, США) и анализировали на проточном цитофлуориметре FacsCalibur (ВD Biosciences, США). ДК гейтировали по профилю прямого и бокового светорассеивания и оценивали долю клеток, несущих мембранные молекулы, а также геометрическую среднюю интенсивности флуоресценции (GMFI) как показатель среднего количества молекул на одной клетке.

Реакцию нейтрализации проводили, как детально описано ранее [17]. На клетках эмбриональной рабдомиосаркомы (RD) («Биолот», Россия) определяли 50% цитопатическое действие (ЦПД₅₀) для штаммов Е30 с генотипом eC2 (изолят 2045/23) и генотипом h (изолят 2700/16), ранее выделенных от больных энтеровирусным менингитом и хранящихся в рабочей коллекции ФБУН ННИИЭМ им. академика И.Н. Блохиной Роспотребнадзора. ЦПД регистрировали на 4-е сутки визуально и колориметрическим методом восстановления тетразолия (МТТ) (3-(4,5-диметилтиазол-2-ил)-2,5-дифенилтетразолия бромид) [18]. Далее для исследования нейтрализующих свойств антител сыворотку крови иммунизированных лабораторных животных прогревали в течение 30 мин при 56 °С. Для последовательных разведений использовали полную питательную среду, содержащую 100 ЦПД₅₀ Е30. Смесь инкубировали в течение 1 ч при 37 °С и переносили в 96-луночный планшет, содержащий не менее 95% монослоя клеток RD. Для каждого вируса использовали по три сыворотки крови мышей и сыворотку морской свинки, иммунизированные S_N-VP3_E30. Исследование проводили в двух повторах. В контрольные лунки вносили питательную среду без вируса. Клетки инкубировали в течение 96 ч при 37 °С и 5% СО₂. При использовании МТТ нейтрализующий титр определяли по последнему разведению сыворотки крови, в котором средний показатель оптической плотности при длине волны 570 нм (ОП) был равен или превышал разницу между ОП в лунках с незараженными клетками и ОП в лунках с клетками, зараженными 100 ЦПД₅₀ Е30, разделенную на 2.

Статистическую обработку данных проводили с использованием программы GraphPad Prism 8 (GraphPad Software, США). При сравнении нескольких зависимых выборок использовали тест Фридмана и при неравенстве выборок группы сравнивали парным знаковым ранговым тестом Вилкоксона.

Результаты

Ранее сообщалось, что отдельные пептиды поверхностных белков enterovirus-А71 обладали слабой иммуногенностью даже при использовании адъюванта [19]. В связи с этим для повышения иммуногенности нами был получен химерный белок S_N-VP3_E30, состоящий из S-части VP1 норовируса и VP3 E30 (рис. 1 а), с молекулярной массой 51 кДа. Такой белок способен формировать округлые вирусоподобные структуры, диаметр которых варьировал приблизительно от 20 до 50 нм (рис. 1 б).

 

Рис. 1. Белок S_N-VP3_E30 формирует вирусоподобные частицы (ВпЧ). а – электрофоретическая подвижность очищенного S_N-VP3_E30 (1) в сравнении с PageRuler Plus Prestained Protein Ladder (Thermo Scientific) (2); б – электронная микрофотография ВпЧ, образованных белком S_N-VP3_E30 (увеличение 12 000).

Fig. 1. The S_N-VP3_E30 protein forms virus-like particles (VLPs). a – electrophoretic mobility of purified S_N-VP3_E30 (1) compared to PageRuler Plus Prestained Protein Ladder (Thermo Scientific) (2); b – electron micrograph of VLP formed by e S_N-VP3_E30 (12,000× magnification).

 

На первом этапе исследования иммуногенных свойств оценивали действие рекомбинантных VP3_Е30 и S_N-VP3_E30 на ДК. С этой целью незрелые моноцитарные ДК человека инкубировали с исследуемыми белками, а затем оценивали их фенотип. Действие VP3 на ДК выражалось в небольшом приросте доли CD83⁺- и CD86⁺-клеток и увеличении GMFI CD80⁺-клеток относительно отрицательных контролей (рис. 2). Инкубация ДК с S_N-VP3_E30 вызывала увеличение доли CD86⁺-клеток и рост их GMFI, что говорит об увеличении количества копий этой костимулирующей молекулы на клетке. Также S_N-VP3_E30 индуцировал увеличение экспрессии CD80, которое проявлялось в росте интенсивности флуоресценции окрашенных ДК и оказывал воздействие на CD83 и CCR7, которое регистрировалось как увеличение доли клеток, несущих эти маркеры. Следует отметить, что экспрессия всех перечисленных выше молекул, индуцированная VP3 или S_N-VP3_E30, заметно уступала уровню экспрессии этих молекул на зДК положительного контроля, созревание которых было индуцировано смесью медиаторов воспаления.

 

Рис. 2. Экспрессия молекул HLA-DR, CD80, CD83, CD86 и CCR7 на дендритных клетках (ДК) после инкубации с VP3 или S_N-VP3_E30. а – интенсивность флуоресценции (GMFI); б – процент клеток, несущих маркер (гистограммы Тьюки). Тип клеток, их стимуляторов и анализируемые маркеры – под гистограммами. Различия с нДК обозначены: ^† – р < 0,05, ^†† – р<0,005; различия с ДК, инкубированными с КР, обозначены: * – р < 0,05, ** – р < 0,005 (в парном знаковом ранговом тесте Вилкоксона).

Fig. 2. Expression of HLA-DR, CD80, CD83, CD86, and CCR7 molecules on dendritic cells (DCs) after incubation with VP3 or S_N-VP3_E30. a – the fluorescence intensity (GMFI); b – the percentage of cells bearing the marker (Tukey histograms). The cell type, their stimulators, and analyzed markers are shown below the histograms. Differences from unstimulated DCs are indicated: ^† – p < 0.05, ^†† – p < 0.005; differences from DCs incubated with negative control are indicated: * – p < 0.05, ** – p < 0.005 (paired Wilcoxon signed rank test).

 

Иммунизация мышей белком S_N-VP3_E30 показала, что средний титр суммарных антител против VP3 составил приблизительно 1/35 000, а при использовании адъюванта – 1/115 000. Титры анти-VP3 IgM также были высокими и в среднем составляли 1/6600 и 1/8800 при иммунизации совместно с адъювантом (рис. 3 a). Антитела обладали относительно высокими индексами авидности, в среднем 75% для суммарных антител и 49% для IgM. Использование адъюванта не приводило к значимым изменениям индекса авидности антител против VP3 (рис. 3 б).

 

Рис. 3. Характеристика антител к VP3_E30 после иммунизации мышей химерным белком S_N-VP3_E30. а – титры антител; б – индекс авидности антител. 1 – иммунизация без адъюванта (n = 10), 2 – иммунизации с адъювантом (n = 10).

Fig. 3. Characteristics of antibodies to VP3_E30 after mice immunization by the chimeric protein S_N-VP3_E30. a – antibody titers; b – antibody avidity index. 1 – immunization without adjuvant (n = 10), 2 – immunization with adjuvant (n = 10).

 

При исследовании взаимодействия антител против VP3 c вирионами Е30 показано, что добавление иммуноглобулинов морской свинки, иммунизированной S_N-VP3_E30, к выделенным из фекалий препаратам Е30 разных генотипов приводило к образованию вирусных агломератов (рис. 4 б, в). В реакции нейтрализации было установлено, что при разведении в 20–40 раз содержащие анти-VP3 сыворотки крови мышей и морской свинки нейтрализовали 100 ЦПД₅₀ Е30 обоих генотипов.

 

Рис. 4. Иммуноэлектронные микрофотографии Е30 (увеличение 12 000). а – препарат после взаимодействия с антителами против VP1 норовируса; б – агрегаты Е30-еС2 1194/24 после взаимодействия с антителами против VP3_E30; в – агрегаты Е30-h 2671/17 после взаимодействия с антителами против VP3_E30.

Fig. 4. Immunoelectron micrographs of E30 (12,000× magnification). a – preparation with antibodies against norovirus VP1; b – Е30-еС2 1194/24 aggregates after interaction with antibodies against VP3_E30; с – Е30-h 2671/17 aggregates after interaction with antibodies against VP3_E30.

 

Обсуждение

Энтеровирус Е30 является широко распространенным патогеном, который занимает ведущее место среди представителей вида Enterovirus betacoxsackie, обладающих нейротропностью. Повсеместная распространенность и тяжесть вызываемого заболевания определяют необходимость разработки Е30-вакцины, в том числе на основе поверхностных белков капсида вируса. Поверхностные белки вириона энтеровирусов не гликозилируются, поэтому исследуемые в настоящей работе белки были получены в E. coli. VP3_E30 представляет собой рекомбинантный аналог полноразмерного VР3 Е30. Молекула S_N-VP3_E30 является химерой, в которой S-домен белка VP1 норовируса GII.4 слит в одну молекулу с VР3 Е30. Такое слияние позволяло получать ВпЧ, у которых на поверхности представлен VР3 Е30. Электронная микроскопия показала, что S_N-VP3_E30 формирует ВпЧ разного размера (рис. 2 б). Это наблюдение согласуется с ранее опубликованными данными, в которых показано, что рекомбинантный VP1 норовируса с генотипом GII.4 образует по крайней мере три типа ВпЧ с диаметром ~ 52, 45 и 26 нм [20].

Поскольку ДК являются важным звеном развития приобретенного иммунитета и необходимы для первой фазы инициации фолликулярных Т-хелперов, которые, в свою очередь, способствуют выработке В-клетками долгоживущих высокоаффинных антител [21], нами было проведено сравнение воздействия VР3_E30 и S_N-VP3_E30 на фенотип ДК. Установлено, что инкубация ДК с VP3 вызывала слабые изменения фенотипа ДК (небольшой прирост доли CD83⁺- и CD86⁺-клеток и увеличение экспрессии CD80⁺) и не стимулировала экспрессию CCR7 на поверхности ДК (рис. 2). CCR7 является основным хемокиновым рецептором, который направляет миграцию ДК из периферических тканей в лимфатические узлы, а при его отсутствии активация фолликулярных Т-хелперов нарушается [22]. Возможно, это наблюдение объясняет описанную ранее слабую иммуногенность отдельных пептидов поверхностных белков энтеровирусов [19]. S_N-VP3_E30 вызывал увеличение экспрессии костимулирующих молекул CD80 и CD86, маркера зрелости CD83 и хемокинового рецептора CCR7 на поверхности ДК, что вероятно связано со способностью S_N-VP3_E30 формировать ВпЧ. Однако по сравнению с положительным контролем увеличение экспрессии исследуемых маркеров было умеренным, что отражало созревание не всех ДК человека.

Для дальнейших экспериментов по иммунизации лабораторных животных мы использовали только S_N-VP3_E30. У мышей, иммунизированных S_N-VP3_E30, детектировались высокие титры и индексы авидности как суммарных антител, так и IgM-антител против VP3 Е30 (рис. 3). Сравнение иммуногенности S_N-VP3_E30 с иммуногенностью аналогичного химерного белка S_N-VP1_E30, содержащего VP1 Е30, иммунизация которым происходила по аналогичной схеме [17], показало, что титры и индексы авидности антител против VP3 были выше, чем у антител против VP1 Е30. Это свидетельствует о более скором процессе созревания антител против VP3. Иммуноглобулины морской свинки, иммунизированной S_N-VP3_E30, вызывали образование агломератов двух наиболее распространенных в России генотипов вирусов Е30, выделенных из клинического материала. Этот результат свидетельствует о способности антител против VP3 связываться с диким вирусом. Кроме того, сывороточные антитела против VP3, полученные при иммунизации мышей и морской свинки, были способны нейтрализовать генетически различающиеся штаммы Е30 в культуре клеток. Сходные результаты были получены для других энтеровирусов. При исследовании поликлональных сывороток человека моноклональные антитела против одного генотипа могут блокировать заражение клеток в культуре с другими генотипами и серотипами энтеровирусов [23, 24].

Заключение

Таким образом, VP3 Е30 вызывал неполное созревание ДК, характеризующееся отсутствием стимуляции экспрессии хемокинового рецептора CCR7. Включение VP3 в состав химерных ВпЧ приводило к созреванию ДК и сильному гуморальному иммунному ответу у лабораторных животных. Антитела против VP3 Е30 характеризовались высокой авидностью и способностью связывать и нейтрализовать вирусы двух наиболее распространенных на территории России генотипов Е30. Полученные результаты свидетельствуют, что VP3 в составе S_N-VP3_E30 в перспективе может быть включен в состав комбинированной вакцины для профилактики энтеровирусных инфекций.

Об авторах

Дмитрий Викторович Новиков

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор); ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского»

Email: novikov.dv75@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-7049-6935

канд. биол. наук, доцент, ведущий научный сотрудник лаборатории иммунохимии

Россия, 603950, Нижний Новгород; 603950, Нижний Новгород

Дмитрий Александрович Мелентьев

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор); ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского»

Email: dim-melente@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-2441-6874

младший научный сотрудник лаборатории иммунохимии

Россия, 603950, Нижний Новгород; 603950, Нижний Новгород

Владимир Юрьевич Талаев

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор)

Email: talaev@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0003-1993-0622

д-р. мед. наук, профессор, ведущий научный сотрудник-заведующий лабораторией клеточной иммунологии

Россия, 603950, Нижний Новгород

Надежда Алексеевна Новикова

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор)

Email: novikova_na@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-3710-6648

д-р. биол. наук, профессор, ведущий научный сотрудник, заведующая лабораторией молекулярной эпидемиологии вирусных инфекций

Россия, 603950, Нижний Новгород

Екатерина Валерьевна Мохонова

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор)

Email: ekaterinamohonova@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-9742-7646

научный сотрудник лаборатории иммунохимии 

Россия, 603950, Нижний Новгород

Александр Юрьевич Кашников

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор)

Email: mevirfc@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-1033-7347

научный сотрудник лаборатории молекулярной эпидемиологии вирусных инфекций

Россия, 603950, Нижний Новгород

Ирина Евгеньевна Заиченко

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор)

Email: imm.irina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-5063-3111

канд. биол. наук, ведущий научный сотрудник лаборатории клеточной иммунологии

Россия, 603950, Нижний Новгород

Мария Владимировна Светлова

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор)

Email: marya.talaeva@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0003-4097-6780

канд. биол. наук, старший научный сотрудник лаборатории клеточной иммунологии

Россия, 603950, Нижний Новгород

Елена Викторовна Куркова

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор)

Email: el2v@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-1801-9693

канд. биол. наук, старший научный сотрудник лаборатории клеточной иммунологии

Россия, 603950, Нижний Новгород

Ольга Николаевна Бабайкина

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор)

Email: olga_babaykina@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0003-4527-6134

канд. мед. наук, старший научный сотрудник лаборатории клеточной иммунологии

Россия, 603950, Нижний Новгород

Владислав Александрович Лапин

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор); ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского»

Email: fridens.95@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-5905-5722

младший научный сотрудник лаборатории иммунохимии

Россия, 603950, Нижний Новгород; 603950, Нижний Новгород

Мария Игоревна Цыганова

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор)

Email: maria_che@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-2811-6844

канд. биол. наук, ведущий научный сотрудник лаборатории иммунохимии

Россия, 603950, Нижний Новгород

Дмитрий Евгеньевич Зайцев

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор); ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского»

Email: mitya.zaitseff@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-7663-6924

младший научный сотрудник лаборатории иммунохимии

Россия, 603950, Нижний Новгород; 603950, Нижний Новгород

Виктор Владимирович Новиков

ФБУН «Нижегородский НИИ эпидемиологии и микробиологии им. академика И.Н. Блохиной» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор); ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского»

Автор, ответственный за переписку.
Email: mbre@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-2449-7213

д-р. биол. наук, профессор, ведущий научный сотрудник, заведующий лабораторией иммунохимии

Россия, 603950, Нижний Новгород; 603950, Нижний Новгород

Список литературы

Дополнительные файлы