Омская геморрагическая лихорадка: итоги исследований (1946-2013)

Полный текст

Омская геморрагическая лихорадка (ОГЛ) по современной терминологии является наиболее типичным представителем новых и возвращающихся (emerging-reemerging) вирусных инфекций [1, 2]. В 2012 г. исполнилось 65 лет с момента открытия вируса ОГЛ. Изоляция и идентификация этого нового вируса относится к мировым достижениям отечественной медицинской вирусологии. Первые эпидемические вспышки ОГЛ. Поводом для изучения этой новой инфекции послужили крупные эпидемические вспышки заболеваний в 1945-1946 гг. в нескольких лесостепных районах Омской области. Подобные заболевания выявляли в районах с широкой сетью озер еще в 1940-1945 гг. Первые наблюдения в 1945 г. провели Г. А. Сиземова (инфекционист) и А. А. Гавриловская (микробиолог). Предварительные диагнозы - «атипичная туляремия» и «безжелтушный лептоспироз» - при обследовании более 200 больных (2 с летальным исходом) с конца апреля до начала октября в Солдатском, Саргатском и Тюкалинском районах Омской области лабораторного подтверждения не получили. Весной и летом 1946 г. этим заболеванием были охвачены уже четыре лесостепных района Омской области, число пострадавших достигло 623, в том числе 4 с летальным исходом. Заболевания имели два сезонных пика - весенний и осенний, поэтому было предложено предварительное название болезни - «омская весеннеосенняя лихорадка». Течение заболевания у человека характеризовалось наличием (как правило) двух волн. В 1946 г. в эндемичные районы была направлена группа специалистов: зав. кафедрой инфекционных болезней Омского медицинского института В.П. Константинов, начальник областной противотуляремийной станции А.А. Гаврилов- ская и ассистенты инфекционной клиники Ю.В. Веселова, Г.А. Сиземова и З.В. Фенелонова под общим руководством проф. Р.М. Ахрем-Ахремовича. Вошедшие в состав группы паразитологи - зав. кафедрой зоологии Омского сельскохозяйственного института проф. А.В. Федюшин и канд. биол. наук Г.И. Нецкий высказали предположение (в дальнейшем подтвердившееся) о возможном участии в передаче возбудителя инфекции человеку лугового клеща Dermacentor (Rictus) reticulatus Fabr. В пользу этого предположения указывало совпадение динамики сезонного хода численности клещей и кривой движения заболеваемости населения. Выделение вируса ОГЛ. В 1947 г. состав экспедиции значительно расширился. В изучение нового заболевания включилась вирусологическая группа проф. М.П. Чумакова (Институт неврологии АМН СССР), принявшего на себя общее научное руководство работой экспедиции. Кроме того, в экспедиции принимали участие профессора Р.М. Ахрем-Ахремович и А.Ф. Билибин. Лабораторное обследование больных и предполагаемых переносчиков инфекции проводилось одновременно на двух базах - в Омске в вирусологической лаборатории ИЭМГ (зав. лабораторией Гагарина А.В. и вирусолог московской экспедиции Славина Ю.С.) и в Москве в отделе нейровирусов Института неврологии АМН СССР (зав. отделом проф. Чумаков М.П., врач-вирусолог Беляева А.П.). В 1947 г. из крови больных (от 30 больных - 45 проб) в опытах на белых мышах было выделено 40 штаммов вируса ОГЛ [3], в том числе ставший про- тотипным штамм «Кубрин». Возбудитель был выделен у всех обследованных заболевших, в том числе иногда во время повторной волны лихорадки. Положительные результаты были получены и при обследовании клещей D. reticulatus. Штаммы вируса были выделены из партий имаго клещей, содержащих 93, 200, 300, 500 экземпляров, собранных в эндемичном районе на участках интенсивного нападения клещей. Из 19 обследованных фильтратов взвесей растертых клещей в 4 удалось закрепить в церебральных пассажах фильтрующийся вирус, вполне идентичный выделенному от больных людей. Эти данные о спонтанной зараженности луговых клещей в районах заболеваемости дали первое экспериментальное подтверждение гипотезы паразитологов А.В. Федю- шина и Г.И. Нецкого о их роли в биологической трансмиссии вируса. В последующих работах А.В. Гагариной [4] показано, что луговой клещ способен заражаться вирусом при питании на инфицированном животном и передавать вирус восприимчивому животному через укус. Этим же автором показана и спонтанная инфици- рованность вирусом ОГЛ степного клеща D.marginatus. Следует отметить, что в первые годы исследования вспышек ОГЛ во внимание принимался исключительно трансмиссивный путь заражения людей, чему в значительной степени способствовала высокая численность в 1945-1946 гг. иксодовых клещей. В итоге проведенных исследований была доказана нозологическая самостоятельность заболевания, получившего название «омская геморрагическая лихорадка». При формулировании названия инфекции был принят во внимание характерный синдром - высокая частота развития геморрагического диатеза. В настоящее время вирус ОГЛ отнесен к роду Flavivirus, семейству Flaviviridae [5]. Своеобразием ОГЛ является ее сравнительно ограниченный нозоареал, практически не выходящий за пределы лесостепи Западной Сибири. Заболевания отмечались лишь в девяти районах Омской области, восьми районах Новосибирской области и пяти районах Тюменской и Курганской областей. Природная очаговость и экология возбудителя ОГЛ. Первоначально возникновение эпидемической вспышки ОГЛ связывали с трансмиссивным путем заражения населения, обусловленным присасыванием луговых клещей D. reticulatus. Это положение подтверждалось высокой численностью указанного вида клещей в 19451947 гг. в эндемичных районах Омской области, а также высокой численностью узкочерепной полевки Microtus gregalis Ра11., которой отводилась роль основного прокормителя лугового клеща. Этому, по-видимому, способствовал рост площадей залежных земель в результате исключения из севооборота сельхозугодий в годы Великой Отечественной войны. Так, плотность населения клещей D.reticulatus в местообитаниях разного типа варьировала от 190 до 720 экз./га с максимумом в экотонах при уровне численности прокормителя - узкочерепной полевки - 7,2 экз./га. Не случайно на первых этапах изучения эпидемического и эпизоотического процессов в очагах ОГЛ луговой клещ был признан основным эпидемиологически значимым переносчиком и резервуаром вируса в природе. Однако результаты последующих исследований, показавшие низкую эффективность трансовариальной передачи вируса клещами D.reticulatus и высокую чувствительность к вирусу ОГЛ узкочерепной полевки, исключали трансмиссивный путь поддержания циркуляции вируса как единственно возможный. Так, еще в 1947 г. М.П. Чумаков и соавт. [6] наблюдали случаи заражения ОГЛ лабораторных работников от экспериментально инфицированных ондатр. В последующем отмечены случаи заражения ОГЛ сотрудников научно-исследовательских институтов в лабораторных условиях. Очевидно, что уже в период первых эпидемических вспышек ОГЛ определенная часть заражений была обусловлена контактами с ондатрой, т. е. трансмиссивный путь заражения не был единственным. Подтверждением тому служат данные об интенсивных эпизоотиях в популяциях ондатр, имевших место в 1945- 1946 гг. и особенно со второй половины 1947-го до 1949 г. на территории почти всех водоемов преимущественно в Саргатском районе Омской области. Исходом эпизоотий был массовый падеж ондатр, в результате чего резко сократился объем заготовок шкурок ондатры. О роли ондатры в эпидемиологии ОГЛ свидетельствовали и сведения о том, что наиболее пораженными ОГЛ являлись населенные пункты, расположенные по берегам озер с высокой плотностью популяции ондатр. Эпидемические вспышки ОГЛ в этих пунктах совпадали с интенсивностью эпизоотий среди ондатр. Естественная зараженность ондатр была установлена выделением штаммов ОГЛ из мозга павших животных [7]. Этим же автором в лабораторном эксперименте показана высокая восприимчивость и чувствительность ондатры к заражению вирусом ОГЛ. Таким образом, в сферу внимания специалистов попала ондатра Ondatra zibethicus - вид северо-американской фауны, интродуцированный в Западной Сибири в 1935-1936 гг. Первые детальные исследования ондатровых вспышек заболевания среди населения трех районов Новосибирской области относятся к 1961-1962 гг. За 25летний период регистрации (1946-1970) установлено 76 эпизоотий среди ондатр, вызванных вирусом ОГЛ, на территории 25 районов четырех областей (Тюменская, Курганская, Омская и Новосибирская) в пределах лесостепной и степной зон. Поскольку ондатра относится к промысловым пушным животным, основной группой риска заражения ОГЛ в результате контакта с ними были во время снятия шкурок охотники. В связи с тем, что сезоном, благоприятным для промысла является зима, то и ондатровые вспышки заболеваний происходили в зимний период. Таким образом, кроме трансмиссивного обозначился второй нетрансмиссивный характер заболеваний ОГЛ - ондатровые вспышки. Результаты экспериментальных исследований подтвердили ведущую роль ондатры в диссеминации вируса во внешней среде во время эпизоотий и указали на то, что вирус ОГЛ, пройдя через организм ондатры, попадает во внешнюю среду с выделениями ондатр, приобретает способность вызывать заражение аэрозольным, воздушно-капельным, контактным путями. Касаясь механизма возможной резервации вируса, следует отметить, что клещ D.reticulatus и основной (на тот момент) прокормитель преимагинальных фаз развития этого вида - узкочерепная полевка - эту функцию обеспечить не могут. Поэтому внимание исследователей привлекли виды млекопитающих, контактирующих с ондатрой, прежде всего полевки - водяная и экономка, а также ряд видов землероек, населяющих в определенные сезоны водные местообитания. Передача возбудителя может осуществляться при непосредственном контакте зверьков на тропах и в местах совместного обитания, а также аэрогенным путем и через зараженную мочой и фекалиями воду. Этими же путями возможно распространение вируса среди ондатр. Последние в инкубационном периоде после заражения остаются высокоподвижными, имея в организме достаточное количество возбудителя для инфицирования и эктопаразитов, и контактирующих с ондатрой других животных. Результаты экспериментов с водяными полевками [8, 9] показали их естественную видовую резистентность к вирусу ОГЛ - у инфицированных зверьков развивалась бессимптомная, латентная, хроническая (до 5,5 мес; время эксперимента) персистенция вируса в органах. Интенсивное выделение вируса во внешнюю среду с экскретами наблюдалось в течение 2-3 нед с момента заражения. У полевок-экономок в эксперименте установлено развитие как острой, так и бессимптомной инфекции. В почках и моче вирус обнаруживали до 3 нед с момента заражения. У лесных полевок (красной и рыжей) выявлена низкая чувствительность к вирусу ОГЛ. Таким образом, результаты экспериментов с вышеупомянутыми видами, а также рядом других видов аборигенной фауны млекопитающих показали возможность развития у них латентной инфекции (у водяной полевки с возможностью хронического течения) с диссеминацией вирусом многих органов и выделением вируса с экскретами во внешнюю среду. В нативной озерной воде вирус ОГЛ сохранял вирулентность более 2 нед летом и до 3,5 мес в зимне-весенний период в условиях естественного температурного режима. За счет этого возможна реализация нетрансмиссивного переноса в эпизоотическом цикле циркуляции вируса ОГЛ, в частности заражение гидро- бионтов (водяные клещи и личинки комаров). 160 1989 1990 1991 1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 Чановский Венгеровский Татарский Усть-Таркский Рис. 1. Изменение в динамике уровня заболеваемости ОГЛ в эндемичных района Новосибирской области по данным официальной регистрации (ЦГиЭ в Новосибирской области). Следующий вопрос касался реализации трансмиссивного пути переноса вируса в эпизоотическом цикле без участия пастбищных иксодовых клещей. В экспериментах показано [10], что возможно заражение паразитирующих на инфицированных вирусом ОГЛ ондатрах и водяных полевках гамазовых клещей, среди которых имеются общие виды. Инфицированный на больной ондатре ее специфический паразит Laelaps multispinosus способен заражать здоровых животных вирусом ОГЛ в результате кровососа- ния, обусловливая при наличии значительного количества особей кле щей возникновение клинически выраженного заболевания, в том числе со смертельным исходом. По оси абсцисс - год. Многолетняя динамика эпидемической и эпизоотической активности очагов ОГЛ. В многолетней динамике активности природных очагов ОГЛ отчетливо выделяют несколько периодов. Первый охватывал 1946-1972 гг. и характеризовался одновременно эпидемической и эпизоотической активностью очагов ОГЛ, причем в 1946- 1952 гг. отмечали массовые эпидемические вспышки на фоне эпизоотий, а в 1952-1962 гг. заболеваемость приобрела спорадический характер при сохраняющихся эпизоотиях ОГЛ в популяциях ондатр. Вспышки заболевания ОГЛ на эндемичных территориях не имели синхронного характера. Так в Омской области заболеваемость населения регистрировалась в 1945-1958 гг. с максимумом в 1945-1946 гг.; в Новосибирской - в 1961-1962 гг. (нетрансмиссивные случаи заражения); в Курганской - в 1964-1965 гг. (нетрансмиссивные случаи заражения); в Тюменской - в 1965 г. В наступивший после 1973 г. так называемый меж- эпидемический период официальная регистрация заболеваний людей ОГЛ отсутствовала, что безусловно свидетельствовало о резком снижении, но не прекращении [11] эпидемической активности очагов. На это указывали высокий уровень иммунной прослойки (34,7 ± 1,2%) в младших возрастных группах, что свидетельствует о сравнительно недавнем контакте с возбудителем, и выявление (ретроспективно) 18 случаев заболевания ОГЛ среди жителей эндемичных территорий. Эти данные свидетельствуют о сохранении вируса в природе. Отсутствие официальной регистрации заболеваемости ОГЛ среди населения, вероятно, связано с преобладанием стертых и инаппарантных форм заболеваний. Еще в 1945-1946 гг. 18% зарегистрированных случаев заболевания были отнесены к атипичным формам. Р.М. Ахрем- Ахремович [12] на основании имеющейся в то время информации по эпидемиологии и клинике ОГЛ указывал на преимущественно атипичное течение заболевания средней тяжести у людей, инфицированных нетрансмиссивным путем при контактах с ондатрой. После 1959 г. (Омская область) и с 1962 г. (Новосибирская область) и вплоть до эпидемической активизации очагов ОГЛ в 1988-1989 гг. именно атипичные формы преобладали в структуре заболеваний населения ОГЛ. В последнее десятилетие ХХ века произошла эпизоотическая активизация природных очагов ОГЛ на территориях Тюменской (1987 г.), Омской (в 1988 г. и с 1999 по 2007 г.), Новосибирской (с 1989 по 2002 г.) и Курганской (1992 г.) областей. В четырех районах Новосибирской области с 1989 по 2002 г. регистрировалась их эпидемическая активность (рис. 1). Абсолютно доминировал нетрансмиссивный путь заражения людей - 98,1% из 125 лабораторно подтвержденных случаев заболевания ОГЛ. На долю трансмиссивных приходилось 7,9% случаев. В структуре заболевания этого периода также превалировали атипичные формы, типичные (с выраженным геморрагическим синдромом) составляли менее 20%, летальность - около 1%. После 2002 г. эпизоотическая и эпидемическая активность природных очагов ОГЛ перестала регистрироваться, однако вирус ОГЛ на эндемичных территориях периодически выявляется. В качестве возможных причин изменений многолетней динамики активности очагов ОГЛ рассматривают биоценологические факторы (снижение численности луговых клещей и узкочерепной полевки, резкое снижение уровня зараженности клещей) и формирование высокого уровня иммунной прослойки среди местного населения в результате проведения специфической вак- цинопрофилактики. В качестве ведущих причин указывалось на антропи- ческое изменение ландшафтов лесостепи [13, 14], что привело к сокращению площадей естественных лугостепных местообитаний и увеличению площади сельскохозяйственных земель, а в итоге - к снижению абсолютной численности клещей D.reticulatus и сокращению численности узкочерепной полевки, которой отводилась роль основного прокормителя преимагинальных фаз этих клещей. Вероятно, это стало причиной изменения структуры населения иксодовых клещей и мышевидных млекопитающих в очаговых экосистемах северной лесостепи. Среди грызунов вместо узкочерепной полевки доминирующее положение стала занимать красная полевка (35-56% в отловах), увеличилась доля полевой мыши и обыкновенной бурозубки, т. е. видов, у которых в эксперименте отмечена низкая чувствительность к вирусу ОГЛ. В составе фауны иксодид произошли существенные изменения, в результате которых численность таежного клеща в лесных местообитаниях и экотонах достигла такого уровня, что он стал содоминантом лугового клеща, плотность населения которого в пригодных местообитаниях осталась в сопоставимых пределах по отношению к таковой в 1946-1950 гг.; D.marginatus перестал встречаться в зональных местообитаниях, его северная граница распространения сместилась к югу. Увеличение численности и доли в составе фауны иксодид клеща lx.persulcatus, эффективность которого в поддержании циркуляции вируса ОГЛ, по-видимому, несущественна [15], может препятствовать выносу вируса в популяцию иксодид. Тем не менее именно такая структура населения пастбищных иксодовых клещей (таежный и луговой) и мышевидных млекопитающих (доминирование красной полевки при содоминировании в отдельные периоды рыжей полевки и полевой мыши) имела место во время возрастания эпизоотической и эпидемической активности природных очагов ОГЛ на рубеже ХХ и XXI веков. К вопросу о происхождении вируса ОГЛ. Высказано несколько гипотез. Первая - связанная с интродукцией в Западной Сибири ондатры - не получила подтверждения в ходе последующих исследований. Вторая гипотеза основана на возможности переноса арбовирусов перелетными птицами с мест зимовок. Предпосылкой для этой гипотезы послужило наличие в Индии природных очагов арбовирусной инфекции, клиническая картина которой сходна с ОГЛ, - Кьясанурской лесной болезни (КЛБ), возбудитель которой относится к тому же семейству, роду и подгруппе вирусов. Опровержение данной гипотезы получено в ходе молекулярно-генетических исследований - величина дивергенции первичной структуры генома вирусов ОГЛ и КЛБ находится в пределах межвидовых различий - 27,9%. Часть ученых склонны относить ОГЛ к заболеваниям аборигенного характера. Известно мнение С.С. Фолита- река о том, что древние, автохтонные очаги ОГЛ проявились эпизоотиями, а затем эпидемиями лишь после интродукции ондатры. Будучи новым экологическим элементом местной фауны, ондатра оказалась высоковосприимчивой и высокочувствительной к вирусу ОГЛ, к встрече с которым эволюционно она не подготовлена. Это явление он трактует как эффект столкновения незнакомцев - Alienconflictus [16]. К. Эндрюс [17] также подчеркивал, что одной из форм нарушения равновесия в экосистемах является интродукция новых видов хозяев и что чаще всего тяжелые заболевания у интродуцированных животных вызывают арбовирусы. Естественная зараженность вирусом ОГЛ 16 видов диких позвоночных животных свидетельствует о полигостальности природных очагов ОГЛ и, возможно, поливекторности с учетом спонтанной зараженности вирусом ОГЛ иксодовых клещей (три вида), гамазовых клещей, гидробионтов из числа Hydracarinae, комаров, птиц и млекопитающих. У ондатр развивается острая генерализованная нейроинфекция, часто летальная, в результате чего часто регистрируют эпизоотии, нередко принимающие широкие масштабы. Фауна мелких млекопитающих водоемов лесостепи насчитывает 20 видов, из которых девять составляют основу населения. Для них характерно в определенные периоды жизненного цикла взаимопроникновение из одних стаций в другие. В стациях обитания ондатры периодически возникает высокая интенсивность контактом между ними и полевками - экономкой и водяной. Последний вид выступает в виде связующего звена между водоемом и наземными местообитаниями и представителями наземной фауны вследствие сезонных изменений образа жизни (зимовка вне водоемов). Решающее значение в распространении арбовирусов имеет их способность вызывать у позвоночных животных латентные и хронические формы заболевания. В отличие от ондатры ОГЛ у водяной полевки протекает в виде хронической инфекции, с длительной персистенцией вируса и периодическими выделениями возбудителя во внешнюю среду с экскретами, т. е. этот вид может выполнять функцию резервуара инфекции и эффективную диссеминацию вируса во внешней среде. Передача вируса может осуществляться в местах совместного обитания при непосредственном контакте зверьков, аэрогенным путем и через зараженную мочой и фекалиями воду. Повторные циклы инфицирования животных могут протекать в латентной форме. Доказательством обмена вирусами между наземными и водными очагами являются изоляция штаммов вируса ОГЛ от полевки-экономки, красной полевки, гамазовых клещей и выявление случаев микстинфекции вирусами КЭ и ОГЛ у ондатр, гидробионтов и убежищных членистоногих [18]. Установлено, что широкий спектр позвоночных и членистоногих, включая несколько видов млекопитающих, птиц, членистоногих убежищного комплекса, гидробионтов (в том числе личинки комаров), кровососущих комаров, участвует в «работе» только в периоды эпидемической и эпизоотической активизации природных очагов ОГЛ, вне которых вирус изолировали только от мышевидных млекопитающих и гидробион- тов. Однако низкая периферическая активность штаммов ОГЛ, изолированных от комаров и гидробионтов, снижает их роль в трансмиссии вируса. Рис. 2. Характер филогенетических отношений штаммов вируса ОГЛ различного происхождения на основании анализа первичной структуры генов Е (а, 597 н.) и NS5 (б, 592 н.) Метод UPGMA с применением модели максимального подобия. Величина бутстрепной выборки 1000. Общее правило экологии о снижении интенсивности антагонистических взаимоотношений сосуществующих видов, способствующее выживанию взаимодействующих видов, распространяется и на вирусы, т. е. за многолетний период обитания на очаговой территории ондатра должна была бы приобрести резистентность к вирусу ОГЛ, каковой обладают аборигенные виды животных. Однако возникновение новых эпизоотий ОГЛ (в 1987 г. - в Тюменской, в 1988-2007 гг. - в Омской, в 1992 г. - в Курганской областях, в 1989-2002 гг. - в Новосибирской области) этого не подтверждают. В то же время это позволяет предполагать, что вирус ОГЛ проникает в популяцию ондатр периодически, вероятно, в связи с особенностями экологии самого вида-интродуцента. При этом нозоареал ОГЛ и ареал ондатры не совпадают, вирус циркулирует на значительно меньшей территории. Синхронность эпизоотических вспышек в пределах но- зоареала отсутствует, эпизоотии в современный период происходят в популяциях ондатры на фазе высокой плотности населения последней на отдельных водоемах. Как в период первых эпизоотических вспышек, так и в современный период эпизоотии ОГЛ никогда не охватывают сразу все поселения ондатры на данном водоеме: как правило, заболевание и падеж ондатры начинаются с локального участка и затем в течение 1-3 лет охватывают весь водоем. В отличие от периода 1946-1970 гг., когда эпизоотии начинались в июне-июле и продолжались до января, в современный период заболевание и падеж среди ондатр начинаются в сентябре-начале октября и заканчиваются, как правило, в декабре. В результате эпизоотии погибает более 70% населения ондатры на водоемах. В следующий после эпизоотии период вирус присутствует в популяциях ондатры, несмотря на отсутствие клинически выраженных случаев. Вирус также выявляют у ондатр на водоемах с низкой плотностью населения на фоне отсутствия выраженного падежа. Молекулярная эпидемиология вируса ОГЛ. В настоящее время следует признать установленным, что вирус ОГЛ является самостоятельным геновидом в группе флавивирусов млекопитающих, передающихся клещами. Впервые самостоятельное положение вируса ОГЛ было показано на основании изучения первичной структуры фрагментов генов NS5 [19] и Е [20]. В дальнейшем в результате изучения первичной структуры генов Е и NS5 штаммов вируса ОГЛ из природных очагов с территорий Новосибирской, Омской и Курганской областей в разные периоды времени (4 изолята - в 1940-е-1973 гг., 29 - в 1987-2004 гг.), подтвержден самостоятельный геновидовой статус вируса ОГЛ, показана его наибольшая близость к вирусу КЭ европейского субтипа (82,2-84% гомологии), определен уровень сходства (внутри- и меж- групповой) вируса ОГЛ и трех субтипов вируса КЭ (см. таблицу). Уровень отличий между геновариантами ВКЭ соответствует приблизительно 1700-2100 годам дивергенции [21]. Это позволяет предполагать, что отделение вируса ОГЛ и ВКЭ от общего предшественника произошло раньше дивергенции ВКЭ, и роль ондатры заключалась в эпидемической активизации природных очагов этой инфекции. От других представителей группы, в том числе и от сходного по клиническим проявлениям возбудителя КЛБ, дистанцированность вируса ОГЛ находится в пределах межвидовых различий (22,7-28%, с КЛБ - 27,9%). Штаммы вируса ОГЛ формируют два различающихся (по уровню гомологии генов, кодирующих поверхностные белки и вирусную полимеразу) кластера (рис. 2): первый объединяет штаммы с территории Новосибирской области и большинство штаммов с территории Омской области, различных по времени и источнику изоляции [22]. Второй кластер - один штамм с территории Курганской области и два с крайней западной (в пределах северной лесостепи) территории Омской области. Уровень гомологии гена Е штаммов - представителей первого кластера составляет 96, 7 - 100%, второго - 98,1-100%, между кластерами - 87,2-89,0%. При этом уровень гомологии с наиболее близким генотипом клещевого энцефалита - западным находится в пределах 81,7-83,4 и 81,9-82,1% соответственно (см. таблицу). Величина внутригрупповой эволюционной дистанции Размах (в %) нуклеотидной дивергенции гена Е КЭ и ОГЛ вирусов Генотип вирусов ВКЭ (восточный) ВКЭ (сибирский) ВКЭ (европейский) ОГЛ ВКЭ (восточный) 0,3-6,8 14,1-16,2 13,7-16,5 17,5-20,2 ВКЭ (сибирский) 0,5-6,4 14,1-15,8 17,8-18,5 ВКЭ (европейский) 1,2-2,2 16-17,8 ОГЛ 11,5-12,3 характеризует выраженную однородность кластеров (0,013 ± 0,004 и 0,012 ± 0,003 соответственно), объединяющих штаммы вируса ОГЛ, и соответствует таковой в группе вирусов КЭ европейского генотипа (0,013 ± 0,004). Величина межгрупповой дистанции (использованы модели максимального подобия (MLH) и Kimura-2 distance parameter), рассчитанная для двух кластеров вирусов ОГЛ, на порядок превышает внутригрупповую дистанцию (0,126 ± 0,016) и соответствует таковой разных генотипов ВКЭ по отношению друг к другу (от 0,135 + 0,015 для европейского и дальневосточного до 0,169 ± 0,020 для сибирского и дальневосточного). Для изолятов второго кластера (по отношению к первому) характерны замены аминокислот в позициях 311 (аденин на тимин) и 318 (аденин на валин) белка Е. Уровень гомологии гена NS5 штаммов - представителей первого кластера находится в диапазоне 96,4-99,8%, между кластерами - 88,6-89,5%. При этом уровень гомологии с наиболее близким генотипом клещевого энцефалита западным составляет 83,2-83,9%. Заключение. Таким образом, имеющаяся к настоящему времени информация по эпидемиологии, эпизоотологии, молекулярной эпидемиологии вируса ОГЛ сводится к следующему. В современный период ОГЛ - это вновь активизировавшаяся инфекция, эпизоотическая и частично эпидемическая активность которой произошла в пределах известного нозоареала после длительного периода относительного покоя. Об относительном характере периода эпидемического и эпизоотического благополучия свидетельствуют выявление спорадических случаев заболевания людей (1971-1974 гг.), а также изоляция вируса от убежищных членистоногих (1972 г.) и гидробионтов Hydracarinae (1987 г.). В 1989-2002 гг. регулярная эпидемическая активность имела место только на территории четырех административных районов Новосибирской области. В абсолютном большинстве случаев доминировали нетрансмиссивные пути инфицирования людей, как правило, при непосредственном контакте с инфицированными ондатрами. В период эпизоотической и эпидемической активности очагов ОГЛ в цикл циркуляции вируса кроме ондатры вовлекаются гидробионты (Hydracarinae), убежищ- ные членистоногие (гамазовые клещи), фоновые виды грызунов, контактирующие с природными очагами ОГЛ полевки - экономка и красная. О вовлечении данных объектов в цикл циркуляции вируса на отдельных территориях свидетельствует генетическая идентичность изолированных от них штаммов вируса со штаммами, полученными от ондатр или больных людей. Эксперименты на искусственно и спонтанно инфицированных вирусом ОГЛ гамазовых клещах показывают возможность длительного (более полугода) сохранения и циркуляции возбудителя в пределах гнездово-норового сообщества. При этом вирулентные свойства возбудителя могут снижаться с последующей реверсией. Вовлечение в паразитарную систему целого ряда организмов является признаком возможной метаксеничности вируса ОГЛ, для которого смена основного хозяина, чередование трансмиссивных и нетрансмиссивных циклов циркуляции возбудителя служат фактором, обеспечивающим устойчивую резервацию его в природном очаге. На присутствие вируса в популяциях иксодовых клещей в современный период указывает только наличие в структуре заболеваемости населения незначительного количества трансмиссивных случаев заражения ОГЛ. Последнее свидетельствует, во-первых, о крайне низкой инфицированности иксодид вирусом ОГЛ; во-вторых, о включении в цикл циркуляции этих организмов только на фоне высокой эпизоотической активности очагов. Это еще раз доказывает переоценку роли иксодид в первые годы исследования ОГЛ в циркуляции и резервации вируса и позволяет предполагать первичную связь природных очагов возбудителя с водными, а не наземными экосистемами. Тем не менее полученная к настоящему времени информация по биологии вируса ОГЛ не позволяет обозначить схему резервации вируса вне эпизоотического периода, а также оставляет открытым вопрос о происхождении вируса. В отношении возбудителя, по- видимому, предпочтительным является предположение о его автохтонном происхождении, несмотря на отсутствие представлений об эволюционных механизмах и возможном прототипе (если признать, что ВКЭ таковым не является). Факты выявления микстинфицирования вирусами КЭ и ОГЛ сочленов циклов циркуляции из числа клещей, насекомых и млекопитающих (в том числе ондатр) в условиях сочетанности природных очагов данных инфекций позволяют говорить как минимум о расхождении экологических ниш этих возбудителей. Следует признать установленным, что вирус ОГЛ является самостоятельным геновидом в группе флавиви- русов млекопитающих, передаваемых клещами. Предполагаемая филогенетическая близость вируса ОГЛ с ВКЭ западного субтипа (как и с ВКЭ в целом) по сравнению с таковой остальных представителей группы (Лангат, Повассан, КЛБ и др.), вероятно свидетельствует об относительной молодости его происхождения. Несмотря на достаточно выраженный уровень консервативности, слабо зависящий от времени и источника изоляции, в пределах нозоареала можно выделить две генетически дифференцируемые группы штаммов (два геновари- анта вируса). Следует отметить, что выявляются генетические различия в первичной структуре фрагментов генома штаммов вируса (гены Е и NS5), изолированных из разных органов ондатр в пределах одной локальной эпизоотии, что, вероятно, связано с вирулентными свойствами штаммов.

Список литературы

Дополнительные файлы