Оценка популяционного иммунитета к кори, краснухе и эпидемическому паротиту в Москве на современном этапе

Полный текст

Введение

Мировой опыт борьбы с инфекционными заболеваниями показал, что иммунизация населения является одним из основных средств контроля эпидемического процесса многих инфекций. В частности, к ныне управляемым инфекциям относятся корь, краснуха и эпидемический паротит (ЭП), каждая из которых в довакцинальный период наносила значительный экономический ущерб и характеризовалась высокой летальностью. Провозглашенная Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) в 1974 г. расширенная программа иммунизации (РПИ) поставила своей целью создание высокого охвата населения профилактическими прививками и внедрение системы эффективного эпидемиологического надзора в странах-участниках независимо от их географического положения или социально-экономического статуса¹. За прошедшие 50 лет усилия по реализации РПИ спасли более 154 млн человек во всем мире и способствовали изменению глобального ландшафта здравоохранения².

После введения в Национальный календарь профилактических прививок России вакцинации против кори (1967 г.), паротита (1981 г.) и краснухи (1997 г.) заболеваемость населения этими инфекциями, а также смертность от них стали планомерно снижаться. Эти заболевания традиционно рассматриваются как вирусные инфекции с весьма схожим эпидемическим процессом и имеют ряд общих характеристик: воздушно-капельный механизм передачи; низкая устойчивость возбудителя в окружающей среде; протективный постинфекционный иммунитет; сходная тактика профилактики аттенуированными вакцинами и др. [1]. Европейское региональное бюро ВОЗ разработало и внедрило стратегическую программу по элиминации кори и краснухи к 2010 г., заключавшуюся в прерывании местного распространения инфекции вследствие высокого уровня популяционного иммунитета, при этом могут регистрироваться завозные случаи и ограниченные вспышки. Для реализации программы необходимым являлось достижение и устойчивое поддержание высокого уровня охвата вакцинацией двумя дозами вакцины против кори (> 95%) и по крайней мере одной дозой вакцины против краснухи³.

Однако на фоне снижения числа случаев краснухи до единичных с 2011 г. стали регистрировать подъемы заболеваемости корью во многих странах мира, в том числе в Российской Федерации. Пролонгирование действия Программы ВОЗ по элиминации кори и краснухи до 2020 г.⁴, а затем до 2030 г.⁵ не внесло существенных изменений, и медико-социальная значимость этих инфекций, особенно кори, остается высокой [2–4]. В 2023 г. на территории Российской Федерации отмечался очередной циклический подъем заболеваемости корью. Зарегистрировано 13 083 случая кори, показатель заболеваемости составил 8,92 случая на 100 тыс. населения, что выше среднемноголетнего показателя (СМП) в 7 раз (СМП – 1,28 на 100 тыс. населения)⁶. Согласно информации ВОЗ, Россия заняла 3-е место в Европейском регионе по количеству выявленных случаев заболевания корью с июля 2023 г. по июнь 2024 г.⁷

Большинство работ, посвященных проблеме заболеваемости вакциноуправляемыми инфекциями на этапе их элиминации, сосредоточено на вопросах, касающихся изучения закономерностей развития эпидемического процесса, а также на анализе охвата населения профилактическими прививками по данным статистической отчетности. Недостаточная объективность оценки качества иммунопрофилактики только по документации может быть связана с несоблюдением «холодовой цепи» при транспортировке препарата, низкой эффективностью вакцин, нарушением схем иммунизации, увеличением числа отказов от прививок и др. [5, 6]. В связи с этим особую значимость в условиях гетерогенности прививаемого населения приобретает слежение за состоянием популяционного и индивидуального специфического иммунитета с помощью серологического мониторинга, являющегося компонентом подсистемы информационного обеспечения системы эпидемиологического надзора за вакцинопрофилактикой [7, 8].

В методических указаниях по организации и проведению серологического мониторинга состояния коллективного иммунитета к инфекциям, управляемым средствами специфической профилактики, для оценки эффективности проведенных прививочных мероприятий рассматриваются индикаторные группы населения⁸, однако на современном этапе возникает необходимость обследования более широких слоев населения, в ряде случаев – без сведений о прививочном анамнезе, поскольку не все (особенно взрослые лица) имеют прививочные паспорта, где достоверно отражены эти данные.

Цель исследования – изучение эпидемиологических особенностей кори, краснухи и ЭП и оценка уровня их серопревалентности в последнее десятилетие на примере крупного мегаполиса – города Москвы.

Материалы и методы

Материалом для ретроспективного анализа заболеваемости послужили формы федерального государственного статистического наблюдения № 2 «Сведения об инфекционных и паразитарных заболеваниях», № 5 «Сведения о профилактических прививках», № 6 «Сведения о контингентах детей и взрослых, привитых против инфекционных заболеваний», данные государственных докладов «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Российской Федерации» и «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в городе Москве», а также официальные данные Единой межведомственной информационно-статистической системы (ЕМИСС) за 2012–2023 гг.

С целью оценки популяционного иммунитета к различным инфекциям в России были организованы исследования с формированием банка, содержащего 28 395 образцов сывороток крови, собранных от условно здорового населения без ограничения по возрасту в период с 2018 г. по начало 2020 г. Исследование проводилось в соответствии с принципами Хельсинкской декларации. Все участники (доноры образцов сывороток крови) дали добровольное информированное согласие на участие в исследовании. Исследование одобрено Независимым междисциплинарным Комитетом по этической экспертизе клинических исследований (Москва, Россия) (разрешение № 17 от 16.11.2018). В настоящей работе описываются только данные, полученные при исследовании 7458 образцов сывороток крови, полученных в 2019 г. от условно здоровых доноров, проживающих на территории Москвы и Московской области, на наличие специфических антител класса G (IgG) к вирусам кори, краснухи и паротита. При оценке уровня популяционного иммунитета обследуемые лица были стратифицированы в возрастные группы: 0–1 год, 2 года – 5 лет, 6–10 лет и далее с шагом в 5 лет до 60 лет, 60–70 лет и старше 71 года. Исследование было организовано и проведено в соответствии с методическими указаниями по организации и проведению серологического мониторинга состояния коллективного иммунитета к инфекциям, управляемым средствами специфической профилактики⁸. Информация о прививочном статусе и анамнезе заболевания изучаемыми инфекциями была получена при анкетировании добровольцев. Образцы сывороток крови изучали методом иммуноферментного анализа (ИФА) с использованием отечественных тест-систем «ВектоКорь-IgG», «ВектоРубелла-IgG», «ВектоПаротит-IgG» («Вектор-Бест», Россия), следуя инструкциям фирмы-изготовителя. Согласно инструкции по использованию тест-систем, в качестве положительных результатов учитывали следующие показатели уровня IgG в сыворотке крови: для кори ≥ 0,18 МЕ/мл, для краснухи ≥ 10 МЕ/мл, для паротита ≥ 29,27 УЕ/мл.

Статистическую обработку данных осуществляли с помощью программ Microsoft Excel и SPSS Statistics v. 27 (IBM, США). Для эпидемиологического анализа использовали абсолютные и относительные показатели заболеваемости с построением доверительных интервалов по методу Уилсона. Для проверки значимости различий результатов между группами обследованных лиц использовали критерий χ² с поправкой Йетса при наличии соответствующих критериев. Коэффициент ассоциации (Ka) использовался для анализа взаимодействия между бинарными показателями. Для анализа взаимодействия более двух параметров друг с другом были построены модели логистической регрессии. Для анализа качества модели применяли коэффициент детерминации R² Найджелкерка.

Результаты

Ретроспективный эпидемиологический анализ заболеваемости корью в Москве на фоне высокого охвата вакцинацией свидетельствует о разной интенсивности эпидемического процесса, который характеризовался периодическими подъемами и спадами: В годы подъема – в 2018, 2019 и 2023 гг. – показатель заболеваемости корью у взрослых достигал 4,4, 8,0 и 9,5 на 100 тыс. населения соответственно; в годы спада – в 2016, 2021 и 2022 гг. – показатель снижался до 0,1, 0 и 0,1 на 100 тыс. населения (рис. 1). Среди детского населения разброс показателей был еще более значительным: 21,2, 24,5 и 54,9 на 100 тыс. населения в годы подъема и 0,3, 0 и 0,3 на 100 тыс. населения в годы спада соответственно (рис. 1). В обеих когортах наблюдался возрастающий тренд заболеваемости, который был подтвержден ее пиком в марте 2024 г.

 

Рис. 1. Показатели заболеваемость корью (на 100 тыс. населения) в Москве в период с 2012 по 2023 г. среди взрослых и детей. Красная пунктирная линия отображает тренд среди детского населения, а черная пунктирная линия – тренд заболеваемости взрослых.

Fig. 1. Measles incidence rates (per 100,000 population) in Moscow in 2012–2023 among adults and children. The red dotted line shows the trend in incidence among the child population, and the black dotted line shows the trend in incidence among adults.

 

В связи с пандемией COVID-19 в Москве был задействован широкий комплекс мер неспецифической профилактики, а также противоэпидемических мероприятий, большинство из которых направлено на прерывание аэрозольного и контактного механизмов передачи инфекции [9–11]. Учитывая общность указанных механизмов передачи для многих заболеваний, можно констатировать, что проведение ограничительных и карантинных мероприятий положительным образом отразилось на снижении распространенности всех воздушно-капельных инфекций. Однако регистрируемый спад заболеваемости корью в 2020–2021 гг. не является показательным и с большой долей вероятности не отражает истинных характеристик эпидемического процесса, поскольку в период пандемии отмечена гиподиагностика инфекционных заболеваний, связанная с перегруженностью системы здравоохранения.

В Москве 2023 г. характеризовался ростом показателей заболеваемости корью как среди детского (54,9 на 100 тыс. населения), так и взрослого населения (9,5 на 100 тыс. населения), и риск заболеть коревой инфекцией у детей был выше, чем у взрослых в 5,5 раза (рис. 1). По всей видимости, такой «всплеск» заболеваемости корью связан с отменой карантинных мероприятий, накоплением невакцинированных лиц из-за снижения активности работы прививочных кампаний в период пандемии, необоснованных медицинских отводов, а также большим наплывом трудовых мигрантов из стран ближнего зарубежья с неизвестным прививочным анамнезом⁹. Кроме того, на фоне пандемии COVID-19 произошла активизация антивакцинальных настроений во всем мире, в том числе в России [4].

Возрастная структура заболевших корью детей и взрослых за изучаемый период была неоднородной. Так, в 2013 г. соотношение долей заболевших детей от 0 до 17 лет и взрослых составляло 34,3% против 65,7%, а в 2017 г. – 66,4% против 33,6% соответственно (рис. 2). В 2023 г. не установлено статистически значимых различий между удельным весом больных детей и взрослых (53,8 и 46,2%). Согласно данным официальной статистики, целевые показатели ВОЗ по охвату жителей страны профилактическими прививками в отношении кори успешно достигнуты и поддерживаются на уровне не менее 90% взрослого населения и 95% детского населения⁶. При этом заболеваемость корью определяется непривитыми лицами. Отмечено, что 92,5% заболевших (n = 2076) от всех зарегистрированных случаев кори либо не имели сведений о прививках, либо достоверно не были привиты в соответствии с национальным календарем профилактических прививок⁹.

 

Рис. 2. Доли взрослых среди заболевших корью в г. Москве в 2012–2023 гг.

Fig. 2. Proportion of adults among measles patients in Moscow in 2012–2023.

 

В отличие от кори, динамика заболеваемости краснухой в Москве до 2016 г. имела стойкую тенденцию к снижению, которую можно описать экспоненциальным трендом, а в последние годы показатель заболеваемости остается на одном уровне – 0,02 на 100 тыс. населения (рис. 3), что обусловлено совершенствованием эпидемиологического надзора и контроля за этой инфекцией. При этом, в связи с высоким уровнем заболеваемости краснухой в конце 1990-х – начале 2000-х гг., в популяции сохраняется доля населения, имеющего постинфекционный иммунитет, более выраженный и стойкий по сравнению с поствакцинальным [12]. Следует также учитывать, что для ограничения распространения краснухи достаточно более низкого уровня иммунитета, чем для кори, что связано с меньшим контагиозным числом для этой инфекции.

 

Рис. 3. Показатели заболеваемость краснухой (на 100 тыс. населения) в Москве в период с 2012 по 2023 г. Черным пунктиром показана логарифмическая линия тренда.

Fig. 3. Rubella incidence rates (per 100,000 population) in Moscow in 2012–2023. The black dotted line shows the logarithmic trend line.

 

Заболеваемость ЭП в Москве носит устойчивый спорадический характер, однако в период пандемии, вызванной коронавирусной инфекцией, также было отмечено снижение числа зарегистрированных случаев инфекции, что могло быть вызвано недостаточным статистическим учетом заболевших. В 2023 г. в Москве отмечен подъем уровня заболеваемости ЭП (67 случаев; показатель 0,53 на 100 тыс. населения), что в 2,7 раза больше, чем в 2022 г. (25 случаев; показатель 0,20 на 100 тыс. населения) и в 2,9 раза больше, чем в 2021 г. (23 случая; показатель заболеваемости 0,18 на 100 тыс. населения)⁹.

Несмотря на значимость данных официальной статистики о заболеваемости и документированной иммунизации, они не дают ответа на основной вопрос: какова фактическая защищенность разных возрастных и социальных групп населения от той или иной инфекции? В связи с возможными нарушениями схем иммунизации, несоблюдением «холодовой цепи» при транспортировке и хранении вакцинных препаратов, наличием в популяции лиц, не способных к выработке полноценного иммунного ответа (нон-респондеры), и других причин [5, 7, 13–15], объективная оценка эффективности массовой вакцинации может быть получена только на основании данных серологического исследования. Динамическое слежение за состоянием иммунитета населения к инфекциям, управляемым средствами специфической профилактики, позволяет своевременно установить признаки эпидемиологического неблагополучия, свидетельствующего о начавшейся активизации эпидемического процесса. Прогноз дальнейшего развития ситуации по каждой из наблюдаемых инфекций считается неудовлетворительным, если выявляется тенденция к увеличению доли серонегативных лиц и превышению допустимого уровня [8].

Для обеспечения популяционного иммунитета к кори, краснухе, ЭП, достаточного для предупреждения распространения инфекции среди населения, охват прививками населения на территории муниципального образования должен составлять:

• вакцинацией и ревакцинацией против кори, краснухи, ЭП детей в декретированных возрастах не менее 95%;
• вакцинацией против краснухи женщин в возрасте 18–25 лет не менее 90%;
• вакцинацией против кори взрослых в возрасте 18–35 лет не менее 90%;
• вакцинацией против кори лиц декретированных профессий 18–55 лет не менее 90%^[10].

Актуальность популяционных исследований различных аспектов инфекционной патологии стала основанием для формирования паспортизированной коллекции образцов сывороток крови в НИЦЭМ им. Н.Ф. Гамалеи. Использование материалов банка сывороток крови позволяет проводить широкомасштабные научные исследования, которые в значительной мере расширяют представления об особенностях эпидемиологических процессов многих инфекций [16–19]. В рамках настоящего исследования проведено серологическое исследование более 7000 образцов сывороток крови, полученных в 2019 г. от условно здорового населения, проживающего на территории Москвы и Московской области, на наличие специфических антител к вирусам кори, краснухи и паротита. Выбор временно́й точки был обусловлен тем, что 2019 г. явился предшествующим началу пандемии коронавирусной инфекции, а также характеризовался максимальными показателями заболеваемости корью. При оценке уровня иммунитета обследуемые лица были стратифицированы в возрастные группы: 0–1 год, 2 года – 5 лет, 6–10 лет и далее с шагом в 5 лет до 60 лет, 60–70 лет и старше 71 года. Согласно анкетам, данные о наличии/отсутствии вакцинации указали 6829 человек (91,6%), а данные о наличии или отсутствии перенесенного заболевания известны для 6833 лиц (91,6%).

Ввиду того, что при проведении исследования для сбора вакцинального и инфекционного анамнеза использовали данные анкетирования, не всегда у обследованных лиц, имевших сведения о встрече с возбудителями кори, краснухи или ЭП, в серологических реакциях были выявлены соответствующие антитела (рис. 4). Наличие данных о серии вакцины и дате вакцинации, а также о диагнозе перенесенного заболевания и дате его постановки является достоверным подтверждением прививочного и инфекционного анамнеза. Однако не всегда медицинские документы с указанной информацией доступны для населения. Тем не менее сбор данных посредством анкетирования позволяет уточнить отношение анкетируемых к вакцинации и косвенным образом оценить охват вакцинацией дополнительно к данным официальной статистики.

 

Рис. 4. Доля серопозитивных лиц к кори (а), краснухе (б), ЭП (в) в зависимости от вакцинального статуса согласно анкетным данным в разных возрастных группах лиц, обследованных в 2019 г.

Fig. 4. The proportion of seropositive persons to measles (a), rubella (b), mumps (c), depending on the vaccination status according to the questionnaire data in various age groups surveyed in 2019.

 

Среди тех участников, которые сообщили о наличии вакцинации против кори в прошлом, имели антитела 72,1% (95% ДИ 70,58–73,59%), а среди тех, кто не отметил свой вакцинальный статус (т.е. не имел достоверной информации о нем или не пожелал ответить) – 63,5% (95% ДИ 61,88–65,1%). Анкетные данные в наибольшей степени соответствовали результатам серологических исследований в возрастной группе 16–20 лет. Так, 86,8% (95% ДИ 83,69–89,62%) добровольцев этой группы, указавших корь в анамнезе, имели антитела к возбудителю, а среди тех, кто не сообщил о заболевании, – только 65,7% (95% ДИ 64,53–66,86%). При этом в группе молодых лиц (в возрасте до 31 года) была выявлена умеренная корреляционная связь между вакцинальным анамнезом и наличием антител (Ka = 0,345, p < 0,001), а между наличием антител и сведениями о перенесенной инфекции выявлена слабая корреляционная связь (Ka = 0,224, p < 0,001). В группе лиц старше 31 года наблюдалась заметная связь между сведениями о перенесенной инфекции и наличием антител (Ka = 0,558, p < 0,001). Между вакцинальным анамнезом и наличием антител статистически значимой связи не обнаружено. Согласно модели логистической регрессии, такие параметры, как возраст, инфекционный и прививочный анамнез, объяснили только 9,1% данных о наличии антител (R² Найджелкерка = 0,091, p < 0,001). Данные о перенесенной инфекции, по-видимому, слабо информативны для предсказания уровня иммунитета к кори. Аналогичная ситуация наблюдалась и в отношении краснухи и ЭП. Согласно модели логистической регрессии, такие параметры, как возраст, анамнез и прививочный анамнез, объясняют только 11,0% данных о наличии антител к вирусу краснухи (R² Найджелкерка = 0,110, p < 0,001) и 6,5% к вирусу ЭП (R² Найджелкерка = 0,065, p < 0,001).

С увеличением возраста наблюдается сходимость графиков доли серопозитивных лиц, что может быть объяснено либо увеличением доли неверной информации о проведенной вакцинации, либо перенесенной инфекцией, в том числе в бессимптомной форме.

Анализ прививочного анамнеза обследованных лиц в отношении кори показал, что среди детей считают себя не вакцинированными от 33 до 41% респондентов (при этом для детей до 14 лет, в соответствии с условиями участия в исследовании, анкеты заполняли их родители или опекуны). Среди взрослых доля таких лиц была больше и достигла 58% в группе 56–60 лет. Необходимо отметить, что указанная возрастная группа и лица старше этого возраста родились до начала массовой вакцинопрофилактики в 60-х гг., что объясняет полученные данные о вакцинальном анамнезе. В отношении краснухи и ЭП считала себя не привитой сопоставимая доля обследованных лиц (статистически значимых различий не выявлено, р > 0,05) (таблица).

 

Таблица. Распределение лиц с разным вакцинальным анамнезом (на основе опроса) в возрастных группах обследованных лиц

Table. Distribution of persons with different vaccination history (based on the survey) in the age groups of the examined persons

Возрастная группа, лет Age group, years	Вакцинальный статус (на основе опроса: привит – «+»; не привит – «−») Vaccination status (based on the survey: vaccinated – «+»; not vaccinated – «−«)	Корь Measles		Краснуха Rubella		Эпидемический паротит Mumps
		абс. abs.	% (95% ДИ / CI)	абс. abs.	% (95% ДИ / CI)	абс. abs.	% (95% ДИ / CI)
0–1	–	15	39,47 (25,17–55,32)	17	44,74 (29,8–60,44)	19	50 (34,59–65,41%)
	+	23	60,53 (44,68–74,83)	21	55,26 (39,56–70,2)	19	50,00 (34,59–65,41)
2–5	–	68	33,01 (26,86–39,63)	78	37,86 (31,45–44,62)	77	38,89 (32,30–45,80)
	+	138	66,99 (60,37–73,14)	128	62,14 (55,38–68,55)	121	61,11 (54,20–67,70)
6–10	–	80	34,04 (28,21–40,27)	87	37,02 (31,04–43,32)	101	43,53 (37,27–49,96)
	+	155	65,96 (59,73–71,79)	148	62,98 (56,68–68,96)	131	56,47 (50,04–62,73)
11–15	–	69	41,82 (34,49–49,43)	78	47,27 (39,76–54,88)	88	54,66 (46,94–62,21)
	+	96	58,18 (50,57–65,51)	87	52,73 (45,12–60,24)	73	45,34 (37,79–53,06)
16–20	–	114	43,68 (37,76–49,74)	168	64,37 (58,42–69,99)	181	74,79 (69,05–79,95)
	+	147	56,32 (50,26–62,24)	93	35,63 (30,01–41,58)	61	25,21 (20,05–30,95)
21–25	–	367	44,00 (40,66–47,39)	496	59,47 (56,11–62,77)	600	76,24 (73,17–79,11)
	+	467	56,00 (52,61–59,34)	338	40,53 (37,23–43,89)	187	23,76 (20,89–26,83)
26–30	–	633	50,36 (47,60–53,12)	817	65,00 (62,33–67,60)	919	77,75 (75,31–80,05)
	+	624	49,64 (46,88–52,40)	440	35,00 (32,40–37,67)	263	22,25 (19,95–24,69)
31–35	–	773	54,47 (51,88–57,05)	946	66,67 (64,18–69,08)	1044	77,68 (75,39–79,84)
	+	646	45,53 (42,95–48,12)	473	33,33 (30,92–35,82)	300	22,32 (20,16–24,61)
36–40	–	506	53,89 (50,69–57,06)	659	70,18 (67,20–73,04)	705	79,30 (76,55–81,87)
	+	433	46,11 (42,94–49,31)	279	29,74 (26,88–32,73)	184	20,70 (18,13–23,45)
41–45	–	297	53,80 (49,63–57,93)	402	72,83 (69,00–76,41)	437	82,14 (78,72–85,22)
	+	255	46,20 (42,07–50,37)	150	27,17 (23,59–31,00)	95	17,86 (14,78–21,28)
46–50	–	154	50,33 (44,74–55,90)	228	74,51 (69,41–79,15)	241	81,97 (77,28–86,04)
	+	152	49,67 (44,10–55,26)	78	25,49 (20,85–30,59)	53	18,03 (13,96–22,72)
51–55	–	127	55,46 (48,99–61,79)	179	78,17 (72,48–83,14)	185	83,71 (78,42–88,13)
	+	102	44,54 (38,21–51,01)	50	21,83 (16,86–27,52)	36	16,29 (11,87–21,58)
56–60	–	111	58,73 (51,62–65,57)	147	77,78 (71,46–83,25)	150	82,87 (76,89–87,82)
	+	78	41,27 (34,43–48,38)	42	22,22 (16,75–28,54)	31	17,13 (12,18–23,11)
61–70	–	95	55,56 (48,07–62,86)	140	81,87 (75,59–87,09)	149	88,17 (82,66–92,38)
	+	76	44,44 (37,14–51,93)	31	18,13 (12,91–24,41)	20	11,83 (7,62–17,34)
71 и старше (71 and older)	–	18	64,29 (45,84–79,94)	25	89,29 (74,09–96,89)	25	89,29 (74,09–96,89)
	+	10	35,71 (20,06–54,16)	3	10,71 (3,11–25,91)	3	10,71 (3,11–25,91)
Итого Total	–	3427	50,18 (49,00–51,37)	4467	65,42 (64,29–66,54)	4921	75,73 (74,68–76,76)
	+	3402	49,82 (49,63–51,00)	2361	34,58 (33,46–35,71)	1577	24,27 (23,24–25,32)

 

Отмечены различия в распределении серопозитивных лиц к изучаемым инфекциям в разных возрастных группах. В среднем к вирусу кори были иммунными 67,38% (95% ДИ 66,31–68,44%), краснухи – 90,65% (95% ДИ 89,98–91,3%), ЭП – 75,25% (95% ДИ 74,24–76,24%) обследованных соответственно (рис. 5). При этом в возрастной группе до 24 мес доля иммунных ко всем трем инфекциям лиц была наименьшей и не превышала 50% обследованных, что объясняется вакцинацией от трех исследуемых инфекций в возрасте 12 мес. Вероятно, на момент проведения исследования не все дети данной возрастной группы успели получить соответствующую вакцину.

 

Рис. 5. Распределение серопозитивных лиц к вирусам кори, краснухи и ЭП среди разных возрастных групп, обследованных в 2019 г.

Fig. 5. Distribution of persons seropositive to measles, rubella, and mumps viruses among different age groups surveyed in 2019.

 

Тем не менее в возрастной группе 6–10 лет более 90% детей должны были получить как минимум одну дозу вакцины согласно официальной статистической отчетности об охвате вакцинацией в декретированных возрастных группах. Согласно полученным данным, только 61,34% (95% ДИ 55,46–67,06%) обследованных лиц данной возрастной группы имели специфические антитела класса IgG. Доли иммунных к вирусам ЭП и краснухи лиц составили 68,05% (95% ДИ 62,33–73,5%) и 76,58% (95% ДИ 71,34–81,44%) соответственно.

Обращает на себя внимание снижение скорости прироста доли серопозитивных лиц в группе 31 года – 35 лет (в случае ЭП – 31 года – 40 лет). Иммунными были только 63,26% (95% ДИ 60,84–65,66%), 88,69% (95% ДИ 87,05–90,22%) и 70,85% (95% ДИ 68,49–73,15%) соответственно.

Среди обследованных в возрасте до 50 лет соотношение лиц, иммунных к трем исследуемым инфекциям, было одинаковым – наименьшая их доля выявлялась к кори, а наибольшая – к краснухе. Старше этого возраста ситуация стала несколько меняться – к кори и краснухе выявлена практически одинаковая доля иммунных лиц, приближающаяся к 100%, в то время как к ЭП она была меньше и достигла 90% только в самой старшей возрастной группе.

Обсуждение

Анализ эпидемиологической ситуации по кори, краснухе и ЭП в Москве с 2012 по 2023 г. позволил установить наличие разнонаправленных тенденций, несмотря на то что все указанные инфекции входят в единую унифицированную систему эпидемиологического надзора, а для их профилактики используют эффективные аттенуированные вакцины стабильного антигенного состава, вводимые детям в возрасте 12 мес и 6 лет. Кроме того, согласно данным официальной статистической отчетности, охват вакцинации в отношении трех инфекций составляет более 90% среди взрослых и 95% среди детей. Однако эпидемический процесс этих инфекций на сегодняшний день различен и объективно проявляется волнообразным ростом заболеваемости корью, стабилизацией регистрации случаев краснухи на спорадическом уровне и неустойчивой заболеваемостью ЭП с небольшой тенденцией к увеличению за последние 3 года⁹. Результаты серологических исследований распространенности специфических антител IgG в разных возрастных группах населения Москвы и Московской области среди лиц с разным прививочным и инфекционным анамнезом соответствовали возрастной структуре заболеваемости по каждой из трех исследуемых инфекций.

Нужно учесть, что вакцинальный и инфекционный анамнез, собранный со слов обследованных лиц, без документального подтверждения имеет ограниченную научную значимость и в старших возрастных группах может быть недостоверным в силу естественных причин. Тем не менее при обследовании детского населения и молодых взрослых его сбор является предпочтительным, т.к. сведения о встрече с возбудителем сохранены в современных электронных медицинских картах и прививочных сертификатах, доступных для ознакомления лиц, участвовавших в исследовании. Важно, что до 40% обследованных детей не были вакцинированы, со слов их законных представителей, что может во многом объяснять выявленные значительные доли неиммунных лиц среди них и свидетельствует о высоком распространении антипрививочных настроений среди населения [2, 5, 6]. При обследовании детского населения, вакцинация которого является значимым вопросом для их законных представителей, заполнивших анкету нашего исследования, показано, что анамнестические сведения имеют наибольшую достоверность (подтверждаются серологически) и косвенно могут быть использованы для оценки охвата вакцинацией. С учетом того, что сроки введения вакцины для профилактики всех трех изучаемых инфекций одинаковы, а также разработаны и доступны к применению комбинированные препараты, то отличия в долевом распределении иммунных к возбудителям лиц могут быть объяснены разной иммунологической эффективностью соответствующих вакцин. В возрастных группах старше 56 лет вакцинальный анамнез не имел высокой ценности для проводимого исследования, т.к. коллективный иммунитет в них определяется перенесением инфекции в детстве, когда распространенность кори, краснухи и ЭП была многократно выше современной, а массовая вакцинация не проводилась. Кроме того, серологические данные в указанной возрастной группе иллюстрируют, что сохранность антител IgG после перенесенной кори и краснухи практически не различается и близится к 100%.

Показано, что сформировавшийся высокий уровень популяционного иммунитета к вирусу краснухи на сегодняшний день препятствует распространению инфекции среди населения. Эти данные согласуются с полученными нами ранее результатами по оценке иммунологической восприимчивости населения мегаполиса [7]. При этом следует отметить, что вклад вакцинации в формирование популяционного иммунитета ограничивается детским населением, в то время как взрослые родились до начала массового применения вакцины и являются иммунными вследствие перенесенной инфекции.

В отношении ЭП эпидемическая ситуация относительно благополучная, однако сформированный уровень популяционного иммунитета не позволяет свести заболеваемость до стабильного спорадического уровня. Установлено, что среди детского населения до 16 лет доля иммунных лиц в 2019 г. была меньше 80%, очевидно это способствует накоплению неиммунных лиц в популяции и грозит при сохранении такой тенденции проявиться дальнейшим ростом заболеваемости. Это подтверждают и данные эпидемиологического анализа о небольшом росте заболеваемости в 2021–2023 гг. Полученные результаты свидетельствуют о необходимости проведения профилактических мероприятий по вакцинации не охваченного ранее населения.

Наблюдаемый тренд роста заболеваемости корью в последнее десятилетие может быть объяснен накоплением неиммунных лиц среди молодого и детского населения, что убедительно показано по результатам проведенного исследования. Неблагоприятная тенденция по увеличению доли серонегативных лиц среди разных групп населения показана многими авторами, проводившими скрининг распространенности специфических антител IgG в России и Европе [3, 20–23]. Полученные данные серологического исследования о наличии значительной доли неиммунных лиц среди детей и молодых взрослых в 2019 г. свидетельствуют о высоком риске роста заболеваемости в перспективе. Так, среди обследованных детей доля серопозитивных была максимальной в группах 6–10 и 11–15 лет и составила только 61,3%. Этот риск реализовался по завершении пандемии COVID-19 в 2023 г., когда в Москве показатели заболеваемости корью как среди детского (54,9 на 100 тыс. населения), так и взрослого населения (9,5 на 100 тыс. населения) превысили значения 2019 г. (25,9 и 11,1 на 100 тыс. населения соответственно) и стали максимальными за период исследования с 2012 по 2023 г. При этом риск заболеть корью у детей был выше, чем у взрослых, в 5,5 раза.

Аналогичные тревожные данные подтверждаются и зарубежными специалистами, отмечающими медленные темпы восстановления охвата плановыми прививками против кори, краснухи и других вакциноуправляемых инфекций в результате пандемии COVID-19. По мнению ВОЗ и ЮНИСЕФ, заболеваемость в Европейском регионе продолжает расти и число случаев кори, зарегистрированных в 2024 г., вскоре превысит общий показатель за весь 2023 г.¹¹¹²

Заключение

По результатам проведенной работы убедительно продемонстрирована значимость серологических исследований для определения рисков распространения инфекционных заболеваний среди населения. Показано, что уровень популяционного иммунитета, сформировавшийся в отношении краснухи (90,65% (95% ДИ 89,98–91,3%)), позволяет практически прекратить распространение этой инфекции. В отношении ЭП иммунными были 75,25% (95% ДИ 74,24–76,24%) обследованных лиц, что, по всей видимости, стало условием наблюдаемого снижения заболеваемости, на территории Москвы. Тем не менее существует риск накопления доли неиммунных лиц в будущем, что чревато ростом регистрации случаев заболевания. Современная неблагоприятная эпидемиологическая ситуация по кори во многом определяется наличием когорт неиммунных лиц среди детей и молодых взрослых (доля иммунных составила порядка 60%), что проявляется максимальными показателями заболеваемости этих групп среди всего населения. Сформированный на сегодняшний день уровень популяционного иммунитета не позволяет предотвратить волнообразное нарастание заболеваемости, регистрируемое в последние годы.

Ввиду наличия активных миграционных процессов в мегаполисе, а также возникших во время пандемии COVID-19 сложностей с достижением целевых уровней охвата вакцинацией, необходимой является коррекция тактики вакцинопрофилактики и проведения мер по подчищающей и догоняющей иммунизации населения в отношении кори и ЭП, особенно в возрастных группах риска.

 

¹ 50th anniversary of the Expanded Programme on Immunization (EPI); 2024. Доступно по: https://www.who.int/news-room/events/detail/2024/01/01/default-calendar/50th-anniversary-of-the-expanded-programme-on-immunization-(epi)

² Global immunization efforts have saved at least 154 million lives over the past 50 years; 2024. Доступно по: https://www.unicef.org/eca/press-releases/global-immunization-efforts-have-saved-least-154-million-lives-over-past-50-years

³ Eliminating measles and rubella and preventing congenital rubella infection. WHO European Region strategic plan, 2005–2010. Доступно по: https://who-sandbox.squiz.cloud/__data/assets/pdf_file/0008/79028/E87772.pdf

⁴ WHO. European Vaccine Action Plan 2015–2020. Copenhagen; 2014. Доступно по: https://apps.who.int/iris/handle/10665/340400

⁵ WHO. The European Immunization Agenda 2030. Copenhagen; 2021. Доступно по: https://who.int/europe/initiatives/the-european-immunization-agenda-2030

⁶ Государственный доклад «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Российской Федерации в 2023 году». М.; 2024.

⁷ WHO. Measles and rubella monthly update – WHO European Region – July 2024; 2024. Доступно по: https://who.int/europe/publications/m/item/measles-and-rubella-monthly-update---who-european-region---july-2024

⁸ МУ 3.1.2943–11. Организация и проведение серологического мониторинга состояния коллективного иммунитета к инфекциям, управляемым средствами специфической профилактики (дифтерия, столбняк, коклюш, корь, краснуха). М.; 2011.

⁹ Государственный доклад «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в городе Москве в 2023 году». М.; 2024.

¹⁰ СанПиН 3.3686–21. Санитарно-эпидемиологические требования по профилактике инфекционных болезней. М.; 2021.

¹¹ UNICEF. Measles cases across Europe continue to surge, putting millions of children at risk; 2024. Доступно по: https://unicef.org/press-releases/measles-cases-across-europe-continue-surge-putting-millions-children-risk

¹² WHO. Rapid response to measles outbreak is critical, as cases this year predicted to soon exceed total number reported in 2023; 2024. Доступно по: https://who.int/europe/news/item/28-05-2024-joint-press-release-from-who-and-unicef--measles-cases-across-europe-continue-to-surge--putting-millions-of-children-at-risk

Об авторах

Яна Владимировна Симакова

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почетного академика Н.Ф. Гамалеи»

Email: y.v.simakova@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-5033-6931

научный сотрудник

Россия, 123098, г. Москва

Владимир Алексеевич Гущин

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почетного академика Н.Ф. Гамалеи»; ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский Университет); ФГБОУ ВО «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

Автор, ответственный за переписку.
Email: wowaniada@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-9397-3762

д-р биол. наук, доцент, заведующий отделом, заведующий кафедрой медицинской генетики, старший научный сотрудник кафедры вирусологии Биологического факультета

Россия, 123098, г. Москва; 119048, г. Москва; 119234, г. Москва

Татьяна Анатольевна Семененко

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почетного академика Н.Ф. Гамалеи»; ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский Университет)

Email: semenenko@gamaleya.org
ORCID iD: 0000-0002-6686-9011

д-р мед. наук, профессор, главный научный сотрудник

Россия, 123098, г. Москва; 119048, г. Москва

Дарья Алексеевна Огаркова

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почетного академика Н.Ф. Гамалеи»

Email: DashaDv1993@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-1152-4120

младший научный сотрудник 

Россия, 123098, г. Москва

Денис Александрович Клейменов

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почетного академика Н.Ф. Гамалеи»

Email: mne10000let@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-9422-7238

канд. биол. наук, заведующий лабораторией

Россия, 123098, г. Москва

Анна Валерьевна Ноздрачева

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почетного академика Н.Ф. Гамалеи»

Email: nozdrachevaav@gamaleya.org
ORCID iD: 0000-0002-8521-1741

канд. мед. наук, заведующая лабораторией

Россия, 123098, г. Москва

Виктор Александрович Мануйлов

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почетного академика Н.Ф. Гамалеи»; ФГАОУ ВО «Новосибирский государственный университет»

Email: victormanuilov@yandex.com
ORCID iD: 0000-0002-2296-6151

канд. биол. наук, старший научный сотрудник факультета естественных наук 

Россия, 123098, г. Москва; 630090, г. Новосибирск

Артем Петрович Ткачук

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр фтизиопульмонологии и инфекционных болезней» Минздрава России

Email: artem.p.tkachuk@gmail.com
ORCID iD: 0000-0003-3262-4873

канд. биол. наук, ведущий научный сотрудник 

Россия, 127994, г. Москва

Александр Леонидович Гинцбург

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почетного академика Н.Ф. Гамалеи»; ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский Университет)

Email: gintsburg@gamaleya.org
ORCID iD: 0000-0003-1769-5059

д-р биол. наук, профессор, академик РАН, директор, заведующий кафедрой инфектологии

Россия, 123098, г. Москва; 119048, г. Москва

Список литературы

Дополнительные файлы