Анализ иммунореактивности отдельных В-клеточных эпитопов антигена NS4a вируса гепатита С (Flaviviridae: Hepacivirus: Hepatitis С virus)

Полный текст

Введение

Вирусный гепатит С – повсеместно распространённое инфекционное заболевание с парентеральным механизмом передачи, часто имеющее длительное хроническое течение. Отечественные и зарубежные эксперты оценивают долю лиц, имеющих антитела (АТ) к вирусу гепатита С (ВГС) в нашей стране, в 2,9–4,0%, что является высоким показателем [1–3]. Абсолютные количественные данные по носителям АТ достигают 4,2 млн человек, подавляющее большинство из которых хронически инфицированы [1]. Регистрация максимального числа случаев острого гепатита С в РФ наблюдалась в 2000 г., хронического гепатита С (ХГС) – в 2008 г. [4]. Впервые зарегистрированные случаи ХГС в 2020 г. составили 24,5 случая на 100 тыс. населения, что в 1,7 раза меньше, чем в 2009 г. [4, 5].

Этиологическим агентом заболевания является вирус гепатита С (ВГС) (Flaviviridae: Hepacivirus: Hepatitis С virus) [6]. ВГС имеет липидно-белковую оболочку и характеризуется выраженной неоднородностью размеров при выделении его из биологического материала инфицированных лиц. По данным M.T. Catanese и соавт., основная доля вирусных частиц имеет диаметр 67–68 нм [7]. Геном возбудителя представлен одноцепочечной молекулой +РНК (позитивной полярности) также вариабельного размера, в среднем составляющего ~9,6 т.п.н. Изоляты ВГС подразделяются на 8 генотипов и несколько десятков субтипов в зависимости от генетической вариабельности и филогенетического родства [8, 9].

РНК вируса кодирует большой полипротеин, который расщепляется клеточными и вирусными протеазами на структурные белки: сердцевинный (ядерный, или core), и два оболочечных (E1 и E2), а также неструктурные полипептиды: виропорин (p7), две протеазы (NS2 и NS3), кофактор сериновой протеазы (NS4а), два компонента репликативного комплекса (NS4b, NS5a) и РНК-зависимую РНК-полимеразу (NS5b). Ключевую роль в выщеплении из полипротеина неструктурных белков выполняют сериновая протеаза NS3 и её кофактор NS4а. Очевидно, именно по этой причине первый противовирусный препарат прямого действия (ПППД) – телапревир – был разработан против сериновой протеазы; он представлял собой пептидомиметик, нарушающий протеолитическую функцию этого фермента.

Полипептид NS4а состоит из 54 аминокислотных остатков, он частично (N-концевым участком) погружён в липидный матрикс мембраны эндоплазматической сети. В серединной части кофактора находится область контакта с сериновой протеазой. Считается, что С-концевая часть молекулы не имеет вторичной структуры и экспонирована из комплекса NS3/NS4а. В составе NS4а идентифицированы два В-клеточных эпитопа: серединный (позиции 24–36 а.о.) и С-концевой (32–54 а.о.) [10, 11].

Ранее при анализе сывороток пациентов, получавших стандартную интерферонотерапию (пегилированный интерферон-α и рибавирин), установлена связь наличия АТ в высоком титре (более 1 : 1250) к протяжённому С-концевому фрагменту NS4а (1687–1718 а.о.) с достижением устойчивого вирусологического ответа (УВО) [12, 13]. Авторы предложили использовать факт обнаружения АТ в таком высоком титре как предиктивный признак большой вероятности достижения УВО при стандартной интерферонотерапии ХГС. Появление принципиально новой терапии ПППД сделало возможным достижение УВО в значительном количестве случаев (> 95%) [14]. Однако, принимая во внимание высокую стоимость лечения и риск его безуспешного завершения, мы считаем не менее актуальной задачей установление предикторов терапевтических неудач при назначении ПППД. Следует отметить, что иммуногенность серединного В-эпитопа NS4а ВГС и прогностическое значение АТ к этому участку до настоящего времени не исследованы.

Таким образом, целями данного исследования явились установление иммунореактивности В-клеточных эпитопов антигена NS4а и анализ возможной ассоциации АТ к данным детерминантам с достижением УВО при противовирусной терапии ХГC. Для достижения поставленных задач были получены серединный и С-концевой эпитопы, проанализировано их взаимодействие с сыворотками крови от пациентов с разными результатами лечения как при стандартной интерферонотерапии, так и при применении велпаната, ПППД.

Материалы и методы

Образцы крови получены от пациентов (n = 113), с подтвержденным ХГС, при их информированном согласии. В исследование не включались лица, имеющие ВИЧ-инфекцию (Retroviridae: Orthoretrovirinae: Lentivirus: Human immunodeficiency virus), онко- и гематологические заболевания, а также инфицированные другими гепатотропными вирусами. Изучение биологического материала одобрено Этическим комитетом ФГБОУ ДПО «Российская медицинская академия непрерывного профессионального образования» (РМАНПО) Минздрава России (Протокол № 7 от 17.05.2016). Группу сравнения составили здоровые (n = 20) потенциальные кандидаты в доноры крови.

Пептид VIVGRIILSGK (24–34 а.о. в антигене NS4a), почти полностью воспроизводящий серединный В-эпитоп (без аминокислотных остатков в позициях 35 и 36), получен твёрдофазным синтезом в ручном режиме на полимерном носителе (смоле) Ванга по Fmoc-протоколу (англ. fluorenylmethoxycarbonyl protecting group, флуоренилметоксикарбонильная защитная группа) с использованием Fmoc-защищённых L-аминокислот (Sigma-Aldrich, США; Merck, Германия). Для активации карбоксильных групп использовали метод активированных эфиров с применением конденсирующего агента 1-этил-3-(3-диметиламинопропил)карбодиимида (C₈H₁₇N₃) (Merck). Очистку пептида проводили методом обращённо-фазовой высокоэффективной жидкостной хроматографии (ВЭЖХ) на хроматографической колонке ReproSil-Pur C18 (Maisch, Германия); элюент – вода/ацетонитрил (Gradient grade for far UV, Fisher Chemical, Великобритания) с 0,1% трифторуксусной кислотой (CF₃COOH). Чистота полученного пептида по данным аналитической ВЭЖХ составила 96%.

Следующий фрагмент NS4a (34–54 а.о.), почти полностью воспроизводящий С-концевой В-эпитоп (без остатков 32 и 33), имел аминокислотную последовательность RPVVCPDREVLYEGFDEMEEC (что соответствует последовательности для ВГС субтипа 1b; база данных GenBank MN200420.1). Данный полипептид синтезировали генно-инженерными методами как рекомбинантную молекулу, соединённую с зелёным флуоресцирующим протеином (англ. green fluorescent protein, GFP). Исходно получали клоны E. coli DH5α, содержащие плазмиду pUC19 c вставкой, кодирующей целевой фрагмент белка NS4а и протеин GFP, что было подтверждено секвенированием. Затем из плазмиды уникальными рестриктазами Asc1 и Sma1 вырезали фрагмент с нужной последовательностью и переносили его в бинарный вектор pEff, описанный ранее и предоставленный авторами [15]. После этого плазмиду pEff NS4A-GFP переносили из E. сoli в агробактерии Agrobacterium tumefaciens s. radiobacter, штамм GV3101 (pMP90). Для этого готовили компетентные клетки агробактерий и трансформировали их плазмидой pEff NS4а-GFP, выделенной из клеток E. сoli. В нижнюю поверхность листьев растения Nicotiana benthamiana (табак Бентхама) вводили трансформированные агробактерии и получали транзиентную экспрессию, визуально наблюдаемую по свечению GFP в ультрафиолетовых лучах. С целью контроля также был получен индивидуальный рекомбинантный белок GFP.

Выделение, очистку и анализ рекомбинантных протеинов на хроматографическом металлохелатном сорбенте Ni-NTA (Qiagen, США) осуществляли согласно методике производителя последнего. Определение концентрации белка проводили в соответствии со стандартным методом Брэдфорда. Чистоту рекомбинантного белка подтверждали электрофорезом в 10% полиакриламидном геле (ПААГ) с додецилсульфатом натрия (C₁₂H₂₅SO₄Na) (ДДС), используя общепринятый метод Лэммли; показатель чистоты составил 93%.

Процедуру иммуноферментного анализа (ИФА) осуществляли по стандартной методике в планшетах MediSorb (Nunc, Дания), сорбируя пептид и рекомбинантный протеин в концентрации 10 мкг/1 мл в 0,05 М карбонатно-бикарбонатном буфере (рН 9,5) на протяжении 16 ч при 4°С. Остальные этапы выполняли, как описано ранее, с разведением сывороток 1 : 10 [16]. Результаты ИФА регистрировали при помощи спектрофотометра StatFax 3200 (Awareness Technology, США), измеряя оптическую плотность (ОП) в двухволновом режиме: основной фильтр – 450 нм, референс-фильтр – 650 нм. Результаты тестирования образцов представляли в виде коэффициента позитивности (КП), который рассчитывали как отношение ОП образца к пороговой величине ОП. Последнюю величину определяли как сумму средней арифметической величины ОП от 20 отрицательных образцов и трехкратной стандартной ошибки.

РНК ВГС выявляли методом полимеразной цепной реакции с обратной транскрипцией (ОТ-ПЦР) (нижний предел чувствительности 15 МЕ/мл), используя набор реагентов «РеалБест РНК ВГС» (ЗАО «Вектор-Бест», Россия). Генотипирование проводили с системой специфических праймеров или методом автоматического секвенирования зон генома: 5’-нетранслируемого региона (core) и NS5b, – используя секвенатор 3130xl Genetic Analyzer (Applied Biosystems/Hitachi, Япония) [17, 18].

Наличие АТ к антигенам ВГС определяли в иммуноферментной тест-системе «Бест анти-ВГС-спектр» (ЗАО «Вектор-Бест»). Данная система, описанная ранее, позволяет выявлять АТ к четырём раздельным антигенам: core, NS3, NS4ab (единый рекомбинантный белок содержит участок С-концевой области NS4a, фрагмент выщепления и часть N-концевой области NS4b) и NS5a [19].

При обработке статистических данных применяли пакет программ Statistica v10.0 (Tulsa, США). Средние показатели (M) в группах пациентов представляли в виде M ± 2SEM (двойная стандартная ошибка среднего). Нормальность распределения устанавливали графическим критерием, используя пакет программ Statistica v10.0. В случае невозможности доказать параметрический характер распределения достоверность различий параметров в группах оценивали с помощью χ²-критерия Пирсона; при этом в случае необходимости использовали поправку Йейтса либо точный симметричный метод Фишера. Различия между сравниваемыми величинами считали достоверными при р <0,05.

Результаты

В структуре антигена NS4a, иммунореактивность фрагментов которого изучалась, выявлены В-клеточные и Т-хелперные (Тh) эпитопы. Схема их расположения приведена на рис. 1. Серединный В-эпитоп является консервативным, а С-концевой – типоспецифичным, в некоторых положениях аминокислотных остатков возможны вариации в зависимости от конкретного генотипа ВГС.

 

Рис. 1. Схема расположения В-клеточных и Т-хелперных (Тh) эпитопов в составе антигена NS4a вируса гепатита С.

Примечание. Расположение эпитопов выделено рамками. Аминокислотная последовательность антигена NS4a и локализация В- и Т-клеточных эпитопов соответствуют вирусу гепатита С субтипа 1b [10, 11, 20–22]. Приведена собственная нумерация остатков в NS4a. Внизу показаны возможные вариации аминокислотных остатков (названия даны в соответствии с международной номенклатурой; вверху отмечены концевые остатки по полипротеину.

Fig. 1. Scheme of the location of B-cell and T-helper (Th) epitopes in the NS4a antigen of hepatitis C virus.

Note. The amino acid sequence of the NS4a antigen and localization of B- and T-cell epitopes correspond to hepatitis C virus subtype 1b [10, 11, 20–22]. The author’s numbering of residues in NS4a is given. Possible variations of the amino acid residues are shown below (names are given according to the international nomenclature; endpoints numbering in polyprotein is shown at the top.

 

Перед началом анализа иммунореактивности двух эпитопов сыворотки крови от всех участников были протестированы на наличие АТ к ВГС (анти-ВГС) в тест-системе «Бест анти-ВГС-спектр». В группе сравнения анти-ВГС не обнаружены, в группе участников с ХГС – выявлены во всех образцах (n = 113; 100%). К антигену NS4ab (единый рекомбинантный белок) наличие АТ установлено у 83 (73,5%) пациентов.

В образцах группы сравнения при анализе иммунореактивности двух В-эпитопов было установлено, что средняя величина ОП АТ на серединный эпитоп составила 0,066; на С-концевой – 0,080. При оценке взаимодействия всех образцов групп исследования и сравнения с рекомбинантным GFP не выявлено ни одного позитивного результата (средняя ОП 0,042). Данные по иммунореактивности эпитопов (серединного и С-концевого) с образцами всех пациентов представлены в табл. 1.

 

Таблица 1. Данные по иммунореактивности анализируемых эпитопов, полученные с образцами (n = 113) пациентов с хроническим гепатитом С

Table 1. Data on the immunoreactivity of the analyzed epitopes obtained by analyzing samples (n = 113) from patients with chronic hepatitis C

Анализируемые эпитопы Analyzed epitopes	Доля образцов с антителами, % (n) Proportion of samples with antibody; percentage (n)	Среднее значение КП* Average PR value*	Доля образцов со значением КП < 3,000 (n) Proportion of samples with PR value < 3.000 (n)	Доля образцов со значением КП > 3,000 (n) Proportion of samples with PR value > 3.000 (n)	Максимальная величина КП Maximum of PR value
Серединный (24–34 а.о.) Middle (aa 24–34)	42,48 ± 4,47 (48)	1,814 ± 0,348	99,91 ± 2,37 (44)	9,09 ± 2,37 (4)	8,100
C-концевой (34–54 а.о.) C-terminal (aa 34–54)	61,06 ± 4,61 (69)	4,878 ± 1,979	55,907 ± 6,030 (38)	44,93 ± 6,03 (31)	39,785
Достоверность различий, р Differences significance, p	0,01	0,11	< 0,01	< 0,01	0,026**

Примечание. *КП – коэффициент позитивности; **значения р рассчитаны с использованием образцов с КП > 8,000.

Note. *PR, positivity ratio; **p value calculated using the samples with a PR > 8.000.

 

Из данные табл. 1 следует, что С-концевой эпитоп антигена NS4a (34–54 а.о.) обладает большей иммунореактивностью, АТ на него выявляются чаще, чем на серединный эпитоп (р = 0,01). Среднее значение КП АТ к С-концевому эпитопу было выше, чем к серединному, однако ввиду широкого диапазона величин не достигло статистической значимости (р = 0,11). Максимальная величина КП этих АТ в 4,9 раза превышал таковую для АТ к серединному эпитопу (39,785 против 8,100).

Из публикаций других авторов следует, что наличие АТ в титре более, чем 1 : 1250 к протяжённому С-концевому эпитопу (1687–1718 а.о.) NS4a перед началом лечения является предиктором эффективности стандартной интерферонотерапии [12, 13]. С учётом этого факта был выполнен сравнительный анализ наличия АТ к изучаемым эпитопам у 55 пациентов перед началом стандартной интерферонотерапии (табл. 2). Распределение субтипов ВГС в этой группе было следующим: 1b – 60%; 3а – 36,4%; 2а – 3,6%. Через 6 мес после окончания лечения наличие/отсутствие УВО подтверждался тестом на РНК ВГС. УВО достигли 25 участников (среди них ВГС 1b – 52%; 3а – 44%; 2а – 4%), не достигли – 30 (ВГС субтипа 1b – 66,7%; 3а – 30% и 2а – 3,3%).

 

Таблица 2. Данные по иммунореактивности анализируемых эпитопов, полученные с образцами пациентов (n = 55) перед началом стандартной пегинтерферонотерапии

Table 2. Data on the immunoreactivity of the analyzed epitope obtained by analyzing patients’samples (n = 55) obtained before standard peginterferon therapy

Анализируемые эпитопы Analyzed epitopes	Доля образцов с антителами у пациентов, достигших УВО, % (n) Proportion of antibody containing samples from patients with SVR, percentage (n)	Среднее значение величины КП образцов в группе пациентов с УВО Mean value of PR in samples from SVR group	Доля образцов с антителами от пациентов, не достигших УВО, % (n) Proportion of antibody containing samples from patients without SVR, percentage (n)	Среднее значение величины КП образцов в группе пациентов, не достигших УВО Mean value of PR in samples from NR group
Серединный (24–34 а.о.) Middle (aa 24–34)	52,00 ± 10,20 (13)	1,853 ± 0,448	46,67 ± 9,26 (14)	1,981 ± 0,838
C-концевой (34–54 а.о.) C-terminal (aa 34–54)	64,00 ± 9,80 (16, из них 8 с субтипом ВГС 1b) (16, of which 8 with HCV 1b)	4,789 ± 2,118	30,00 ± 8,51 (9, из них 6 с субтипом ВГС 1b) (9, of which 6 with HCV 1b)	2,647 ± 1,262
Достоверность различий, р Differences significance, p	0,921	0,200	0,288	0,520

Примечание. УВО – устойчивый вирусологический ответ; ВГС – вирус гепатита С.

Note. SVR, sustained virological response; NR, non-sustained virological response; HCV, hepatitis С virus.

 

Иммунореактивность обоих эпитопов в исследованной выборке образцов имела близкие значения (табл. 2). Несмотря на то что АТ к С-концевому эпитопу выявлялись несколько чаще и с более высокими величинами КП, различия были статистически недостоверны при сравнении с теми же показателями для серединного эпитопа. Сопоставление данных образцов пациентов, достигших и не достигших УВО, показало более частое выявление АТ к С-концевому эпитопу в первом случае (р = 0,0245; 16 из 25 против 9 из 30). В отношении АТ к серединному эпитопу не установлено ассоциации их присутствия с достижением УВО (р = 0,6936; 13 из 25 против 14 из 30). Вклад отдельных субтипов ВГС в частоту выявления АТ к С-концевому эпитопу также оказался статистически незначимым (р = 0,6766).

В следующей группе пациентов (n = 50) перед началом терапии велпанатом (противовирусные компоненты: ингибитор NS5a (даклатасвир) и ингибитор NS5b (софосбувир), эффективны против ВГС генотипов 1–6) проанализированы количественные параметры АТ к обоим эпитопам. УВО достигли 30 участников (распределение субтипов ВГС: 1b – 53,3%; 3а – 40%; 2а – 6,7%) и не достигли – 20 (1b – 65%; 3а – 30% и 2а – 5%). Результаты взаимодействия образцов сывороток, собранных перед началом терапии велпанатом, с анализируемыми эпитопами представлены в табл. 3.

 

Таблица 3. Данные по иммунореактивности анализируемых эпитопов, полученные с образцами пациентов (n = 50) перед началом терапии велпанатом

Table 3. Data on the immunoreactivity of analyzed epitope obtained by analyzing patients’samples (n = 50) obtained before velpanate therapy

Анализируемые эпитопы Analyzed epitopes	Доля образцов с антителами у пациентов, достигших УВО, % (n) Proportion of antibody containing samples from patients with SVR, percentage (n)	Среднее значение величины КП образцов в группе пациентов с УВО Mean value of PR in samples from SVR group	Доля образцов с антителами от пациентов, не достигших УВО, % (n) Proportion of antibody containing samples from patients without SVR, percentage (n)	Среднее значение величины КП образцов в группе пациентов, не достигших УВО Mean value of PR in samples from NR group
Серединный (24–34 а.о.) Middle (aa positions 24–34)	40,00 ± 9,10 (12)	1,996 ± 1,134	20,00 ± 9,18(4)	1,864 ± 1,194
C-концевой (позиции 34–54 а.о.) C-terminal (aa 34–54)	98,15 ± 1,85* (30, из них 17 с субтипом ВГС 1b) (30, of which 17 with HCV 1b)	5,407 ± 2,854	30,00 ± 10,51 (6, из них 4 с субтипом ВГС 1b) (6, of which 4 with HCV 1b)	1,306 ± 0,128
Достоверностьразличий, р Differences significance, p	< 0,0001	0,280	0,715	>0,500

Примечание. *С учётом поправки на объём выборки, при этом все участники имели эти антитела; УВО – устойчивый вирусологический ответ; ВГС – вирус гепатита С.

Note. *Adjusted for the group size, but all participants displayed the antibody; SVR, sustained virological response; NR, non-sustained virological response; HCV, hepatitis С virus.

 

АТ к С-концевому эпитопу достоверно чаще детектировались в группе лиц, имевших УВО (30 из 30 против 6 из 20; р <0,0001). Выявление АТ к серединному эпитопу не имело зависимости от результата лечения (12 из 30 против 4 из 20, р = 0,6738). Субтип ВГС не оказал значимого влияния на наличие АТ к С-концевой детерминанте (р = 1,0000).

Таким образом, из полученных данных следует, что факт наличия АТ к С-концевому эпитопу является прогностическим признаком большей вероятности достижения УВО как при стандартной интерферонотерапии, так и в случае лечения ПППД (велпанатом). Однако ассоциация факта отсутствия АТ к С-концевому эпитопу нуждается в дополнительном изучении.

Обсуждение

При сравнении двух В-клеточных эпитопов NS4а, серединного и С-концевого, показано, что иммунореактивность выше у последнего. Обнаруженное различие может быть связано с локализацией ближайших Тh-эпитопов. У серединного В-эпитопа имеется частичное перекрывание с аминокислотными остатками Тh-эпитопа (14–33 а.о., для аллелей HLA DRB1 и DQB1) [20]. Внутри С-концевого В-эпитопа локализуется другой Тh-эпитоп (34–47 а.о.) для аллелей HLA DRB1) [21]. Последний располагается после серединного В-эпитопа и может усиливать его гуморальный ответ. Возможно, что различие в иммунореактивности двух В-эпитопов обусловлено их разной доступностью для протеолитических ферментов и чувствительностью к ним, с особенностями презентации детерминант в антигенпрезентирующих клетках. По сравнению с С-концевым эпитопом иммунореактивность у серединного эпитопа, имеющего контакт с сериновой протеазой NS3, ниже. Тем не менее ожидается, что он может представлять интерес при конструировании вакцины против гепатита С [16].

Следует отметить, что серединный В-эпитоп характеризуется консервативной последовательностью, т.е. АТ к нему генотип/субтип-независимые. Поскольку С-концевой эпитоп является типоспецифичным, возможны различия при взаимодействии с ним АТ от лиц, инфицированных вирусом различных генотипов. В представленном исследовании распределение пациентов по доминирующим генотипам (1b и 3a) в группах участников, прошедших стандартную интерферонотерапию и лечение ПППД, оказалось весьма близким (субтип 1b – 60,0 и 58,0%; 3а – 36,4 и 36,0% соответственно). В группе с УВО распределение участников по субтипам ВГС было следующим: при пегинтерферонотерапии 1b – 52%, 3а – 44%; в случае использования ПППД 1b – 53,3% и 3а – 40%. Указанные значения также очень близки к приведённым выше.

Таким образом, различное влияние субтипов ВГС на наличие АТ не установлено. Этот феномен, вероятно, связан с присутствием в С-концевом эпитопе почти консервативного мотива в позиции 39–50 а.о. [23]. В то же время установлены основные особенности области С-концевого эпитопа, характерные только для субтипов 2а и 3а: L (лейцин) в позиции 37, K (лизин) – в 41 и Y (тирозин) в позиции 48 [22]. При сравнении с последовательностью рекомбинантного белка (RPVVCPDREVLYEGFDEMEEC) можно видеть, что в позиции 37 имеет место синонимичная замена V (валин) → L (гидрофобные аминокислоты); в позиции 41 – также синонимичная замена R (аргинин) → K (положительно заряженные аминокислоты). Только в позиции 48 присутствует несинонимичная замена F (фенилаланин) → Y (гидрофобная молекула на незаряженную полярную). Тем не менее обе аминокислоты принадлежат к группе ароматических, стерически сходны между собой и различаются наличием/отсутствием одной гидроксильной группы. Возможно, поэтому показатели выявления АТ к С-концевому эпитопу у пациентов с субтипами 1b, 2а и 3а не имели существенных различий.

В проведённом исследовании показано, что факт наличия АТ к С-концевому В-эпитопу перед началом противовирусной терапии (как стандартной интерферонотерапии, так и ПППД) статистически достоверно ассоциирован с достижением УВО. Некоторые участники, не достигшие УВО, тоже имели эти антитела (табл. 2 и табл. 3). Вероятно, необходим комплекс других предиктивных признаков, чтобы с большей точностью оценить вероятность достижения УВО. Помимо этого, нами подтверждены данные других авторов о прогностической роли АТ к С-концевому В-эпитопу антигена NS4а при интерферонотерапии, но без обязательного наличия их высокого титра [12, 13]. Однако надо отметить, что детальный механизм влияния АТ к С-концевому В-эпитопу NS4а на достижение УВО неясен. Результаты настоящей работы могут представлять интерес для разработки и развития прогностических критериев персонифицированной терапии ХГС.

Заключение

Основываясь на результатах исследования, представляется возможным сделать следующие выводы:

1. Из двух проанализированных В-эпитопов антигена NS4a у пациентов с ХГС достоверно чаще выявлялись АТ к С-концевой детерминанте (около 61%).
2. Наличие АТ к С-концевому эпитопу NS4a перед началом лечения было ассоциировано с достижением УВО как при стандартной интерферонотерапии, так и при лечении ПППД.
3. Наличие АТ к серединному эпитопу до начала терапии не имело ассоциации с достижением УВО.
4. АТ к С-концевому эпитопу являются прогностическим признаком большей вероятности достижения УВО при лечении ХГС.

Участие авторов: Николаева Л.И. – концепция и дизайн исследования, тестирование антигенов и сывороток, анализ данных; Белявцев А.Н. – синтез пептида, анализ данных; Шевченко Н.Г. – формирование групп пациентов, тестирование сывороток, анализ данных; Стучинская М.Д. – синтез пептида, тестирование сывороток, анализ данных; Самохвалов Е.И. – выявление и генотипирование РНК ВГС, анализ данных; Дедова А.В. – выделение РНК ВГС, анализ данных; Сапронов Г.В. – формирование групп пациентов, анализ данных; Шастина Н.С. – синтез пептида, анализ данных; Куприянов В.В. – получение рекомбинантного белка, анализ данных. Все авторы участвовали в интерпретации данных, подготовке текста и одобрении окончательного варианта статьи перед публикацией.

Финансирование. Исследование было частично выполнено за счёт гранта РФФИ (проект №20-04-00705).

Благодарности. Авторы выражают признательность сотрудникам ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почётного академика Н.Ф. Гамалеи» (НИЦЭМ) Минздрава России: кандидату химических наук, старшему научному сотруднику Т.М. Гараеву за помощь при выполнении пептидного синтеза и младшему научному сотруднику А.А. Вахрамееву за техническую помощь в оформлении статьи.

Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Этическое утверждение. Исследование проводилось при информированном согласии пациентов. Протокол исследования одобрен Этическим комитетом ФГБОУ ДПО «Российская медицинская академия непрерывного профессионального образования» (РМАНПО) Минздрава России (Протокол № 7 от 17.05.2016).

Об авторах

Людмила Ивановна Николаева

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почётного академика Н.Ф. Гамалеи» Минздрава России

Email: l.i.nikolaeva@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1323-5568

доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории генно-инженерных препаратов

Россия, 123098, Москва

Александр Николаевич Белявцев

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почётного академика Н.Ф. Гамалеи» Минздрава России; ФГБОУ ВО «МИРЭА – Российский технологический университет»

Email: belyavcev@mirea.ru
ORCID iD: 0000-0002-6224-1323

младший научный сотрудник лаборатории генно-инженерных препаратов

Россия, 123098, Москва; 119121, Москва

Надежда Григорьевна Шевченко

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почётного академика Н.Ф. Гамалеи» Минздрава России; ФГБОУ ДПО «Российская медицинская академия непрерывного профессионального образования» Минздрава России

Email: dr.nadya@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0002-2486-4554

младший научный сотрудник лаборатории генно-инженерных препаратов

Россия, 123098, Москва; 125993, Москва

Майя Денисовна Стучинская

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почётного академика Н.Ф. Гамалеи» Минздрава России

Email: mayastaya@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-8544-7482

лаборант-исследователь лаборатории генно-инженерных препаратов

Россия, 123098, Москва

Евгений Иванович Самохвалов

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почётного академика Н.Ф. Гамалеи» Минздрава России

Email: e_samokh@hotmail.com
ORCID iD: 0000-0002-1941-0996

кандидат биологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории экологии вирусов

Россия, 123098, Москва

Анна Владимировна Дедова

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почётного академика Н.Ф. Гамалеи» Минздрава России

Email: dedova.anna2010@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-2491-9324

лаборант-исследователь лаборатории генно-инженерных препаратов

Россия, 123098, Москва

Георгий Витальевич Сапронов

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почётного академика Н.Ф. Гамалеи» Минздрава России; ФГБОУ ДПО «Российская медицинская академия непрерывного профессионального образования» Минздрава России

Email: g_sapronov@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-2154-2904

кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник лаборатории генно-инженерных препаратов, доцент кафедры инфекционных болезней 

Россия, 123098, Москва; 125993, Москва

Наталья Сергеевна Шастина

ФГБОУ ВО «МИРЭА – Российский технологический университет»

Email: inosit@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-8382-7262

кандидат химических наук, доцент кафедры биотехнологии и промышленной фармации

Россия, 119121, Москва

Виктор Васильевич Куприянов

ФГБУ «Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени почётного академика Н.Ф. Гамалеи» Минздрава России; Федеральный исследовательский центр «Фундаментальные основы биотехнологии» Российской академии наук

Автор, ответственный за переписку.
Email: vkoop@biengi.ac.ru
ORCID iD: 0000-0002-8070-5208

старший научный сотрудник лаборатории генно-инженерных препаратов; научный сотрудник лаборатории систем молекулярного клонирования 

Россия, 123098, Москва; 119071, Москва

Список литературы

Дополнительные файлы